– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, осторожно опуская на траву тыкву, оказавшуюся сосудом, полным прохладной воды. – Я помогу тебе умыться. Промою раны. Я принесла немного еды и ещё воду. Ты позволишь тебе помочь?
– Да, пожалуйста… Спасибо тебе. Ты так хорошо умеешь помогать раненым…
Она несмело улыбнулась и спрятала взгляд, поправила на голове шарф. Этот жест почему-то пронзил терпкой радостью моё сердце. Я слишком давно, наверное, не смотрел в глаза стыдливой женщины.
– Мой отец – угольщик. Жене и дочерям угольщика обязательно нужно уметь перевязывать раны – на делянках и у угольных ям случается всякое.
– Мне повезло. Спасибо за участие.
– Любой бы помог раненому, если бы мог. Прости, что не могу отвести тебя домой или во временный лагерь углежогов. Обо мне могут подумать нехорошее.
– Ты боишься, что может подумать твой муж?
Девушка вспыхнула, почти до слёз, посмотрела на меня сердито и обиженно.
– Ты смеёшься? Разве не видишь, как я одета?
– Прости. Я родом издалека, с севера, ещё плохо знаю местные традиции. Ты не замужем? А жених у тебя есть?
Снова вспыхнула, отвернулась, кутая лицо в шарф.
– Издеваешься?
– Вовсе нет. Почему ты так подумала?
– Кто же захочет на мне жениться? Я ведь… некрасивая.
– Ты? – изумился я настолько, что попробовал подняться и сразу же рухнул обратно, наказанный за намерение коротким болезненным шоком. Продышавшись, продолжил. – Что за ерунда? Ты очень красивая.
Девушка кинула на меня взгляд из-под ресниц. Порозовевшая от смущения, она показалась мне по-настоящему милой. И глаза… Её глаза смотрели так, что я понял – голову я уже прочно потерял. И это не пугало, а наоборот – доставляло наслаждение.
– Это ты только так говоришь. Но сам ведь ни за что на мне не женишься.
– Почему же? – уверенно возразил я. – Женюсь. Охотно. Только… Твои родители отдадут тебя за чужака? За человека, не имеющего представления о ваших традициях, обычаях?
– Им привередничать не приходится. Меня ещё никто никогда не сватал, я имею в виду, из серьёзных людей.
– А я – серьёзный?
– Ты – охотник. Это серьёзно.
– Ну… Скажем так, я охотник в прошлом. Теперь буду искать другой способ заработка.
– Как бы там ни было – ты воин. Это не углежог какой-нибудь и не дровосек. Хотя отец уже и о них подумывает.
– А он кто? Я про твоего отца.
– Он – угольщик, как я говорила. Сейчас он там, следит за тем, как идут работы, определяет участки на завтра.
– То есть, он – старшина угольщиков?
– Углежогов. Его зовут Нишант… Если ты, конечно, не пошутил.
– Я не пошутил. Как у вас принято свататься? Просто у нас… У нас традиции очень простенькие.
Девушка, глядя недоверчиво, слегка пожала плечами и попыталась потихоньку поправить на груди платье.
– Да у нас тоже не очень сложно. Если ты решил на мне жениться, тебе надо поговорить с моим отцом, спросить его. Если считаешь нужным, сделать подарки ему и матери… Это не обязательно, хотя обычно… Свидетельствует как бы… о серьёзности намерений. Ну, а потом, если договоритесь, то решите, сколько будет стоить свадьба, да и всё.
– Ага… И деньги лучше будет отдать сразу?
– Ну… Так, наверное, будет проще, ведь свадьба играется в посёлке невесты, и траты делят пополам. Жених и родители невесты.
– Ясно. – Лёжа на спине, я разглядывал багровеющее небо и соображал. Очень медленно соображал. – И ты согласишься подождать два месяца? Свои деньги я получу только через два месяца, так уж получилось. Если уж приходить к твоему отцу, то сразу с полными карманами, верно же? Так ты согласна подождать?