– Ты собираешься в будущем устраиваться телохранителем?
– Хотел бы. А ты разве нет?
– Да вот думаю. Единственное, в чём я наверняка уверен – я не желаю быть охотником.
– Да уж! Та ещё игра с судьбой. Я слыхал о таком обычае, когда охотник, отхвативший хороший куш, уходит из профессии – чтоб не искушать далее судьбу. Ты вот отхватил куш – и всё равно полез. И чем закончилось?
– Я встретил свою жену.
– Чего-то тебя на романтику потянуло. Значит, слишком много выигрышей было. Вот в следующий раз тебя поставят против Рубилы Кашта, всю романтику как рукой снимет. Станешь циником.
– Размечтался.
– А что, надеешься вечно выигрывать? Не рассчитывай, придётся и тебе огрести.
Но следующий бой я снова выиграл. Рубила Кашта, он же Нитшуф, добродушный парень с комплекцией медведя, в бою зверевший с полутыка, оказался как раз таким противником, о каком мечтает хороший самбист. Он не блистал ловкостью и умением приспосабливаться к ситуации, хотя и был смертельно опасен в тесном контакте. Я, конечно, мастером себя не считал, но быстро просёк его слабое место и всласть повалял парня по арене. Пару раз он был близок к тому, чтоб вышибить мне мозги щелчком, но щелчок проскакивал вхолостую.
Бой публике не очень понравился, хотя процент за ставки превысил даже гонорар за бой, и на следующий раз меня поставили против мастера-мечника. Результат оказался вполне предсказуем – проигрыш. Правда, ещё через раз в тем же противником фортуна повернулась ко мне лицом, а вернее, я сообразил наконец, на чём можно подловить конкретно этого гладиатора. Денег, высыпанных мною на стол перед восхищённой Моресной, должно было вполне хватить и на прожитие на пару месяцев вперёд, и на богатый подарок для жены.
Аккуратно складывая монеты в денежную плетёную шкатулочку, она уточнила:
– А ты не согласился бы выделить небольшую сумму, чтоб нанять девочку, которая мыла бы здесь полы, окна, помогала мне на огороде, чистила плиту? Дочь одной из соседок уже спрашивала, не нужна ли нам помощь. Все ведь знают, что ты гладиатор, столичные бойцы обычно имеют прислугу.
– И дорого ли это стоит? – Моресна назвала сумму, смешную при моих нынешних доходах. – А что ж так дёшево?
– Но ведь это не круглосуточные труды. Прийти на пару часов помочь – не обременяет. А девочка наберёт себе на приданое. Ей уже четырнадцать, пора подумать.
– Конечно, найми.
– Тогда я смогу каждый день делать тебе любые соусы к ужину, – порозовев от удовольствия, пообещала жена. – Какие и сколько захочешь.
Она старалась. Набравшись смелости, я взялся учить её варить борщ и заваривать чай – и то, и другое она воспринимала сперва с обидой, потом с недоумением и непониманием, но усваивала, училась, пробовала делать. Через месяц её борщ уже смахивал на настоящий, разве что в нём всегда оказывалось чуть больше пряностей, чем надо, и к нему неизменно подавалось два дополнительных соуса – помимо сметаны. Чай начал получаться раньше, и жена его делала мне каждое утро и вечер, хотя и не понимала, зачем надо пить травку, используемую в некоторых травяных сборах, предназначенных для того, чтоб гнать сон и усталость в дальних походах.
– Денег хватит. Однако лучше, если ты постараешься подкапливать небольшие суммы на всякий случай. Думаю, ты прекрасно понимаешь – меня могут серьёзно ранить, что-нибудь мне отрубить… Словом, деньги понадобятся.
– Конечно, я понимаю! Не волнуйся.
Никакая осторожность в этом деле не могла показаться лишней. Пообщавшись с другими гладиаторами, я узнал, что существуют, оказывается, различные системы страхования, в том числе и дееспособности, и даже жизни. Взносы получались приличные, но в случае чего результат стоил затрат. Всё-таки, что я мог знать о способностях жены к созданию накоплений? Пока я о ней ничего толком не знал.
Некоторые из боёв, происходивших в клубе, заставляли меня понервничать, однако теперь я уже куда спокойнее смотрел на всё это. Если бы моя гладиаторская практика началась прямо отсюда, возможно, я разглядел бы в здешних боях кровавую безжалостность и презрение к человеческой жизни, смертельную опасность в каждом взмахе меча и всё такое прочее.