Но, откровенно говоря, после императорских представлений клубные выглядели довольно-таки скромно, травоядно. Здесь почти никогда не добивали противника, не так уж часто ранили. Конечно, смерти случались, серьёзные травмы – тоже. Однако такого, чтоб после развесёлого вечера домой возвращалась лишь половина пришедших на работу гладиаторов, не могло быть в принципе, потому что не могло быть никогда. Под такое клуб не был «заточен» изначально. Кстати, подставных боёв тут случалось немало, когда мишурных, шутливых, призванных как можно чаще провоцировать взрывы хохота, а когда и потрясающе натуральных, красивых, дразнящих истинным мастерством, воплощённым воочию.
Наблюдая за такими боями, я понимал, насколько хреново умею работать мечом. Да о чём тут говорить – я не владел этим оружием даже на уровне среднего гладиатора. Зато пока мне более или менее везло. О «когтях» пришлось забыть – такое оружие для клубных боёв было слишком опасным. Я пользовался кастетами, потом стал осваивать замысловатые боевые загогулины, именовавшиеся здесь «перцами» и «двойными перцами». Они действительно напоминали комбинацию облезшего от времени веера с острым перечным носиком, и с их помощью можно было подраться очень красиво, пугающе, но при этом почти без травм.
Если, конечно, осторожничать.
Резня на ножах ничего подобного не обещала. С ножами на арену вообще выходили только те, кто предполагал потешить зрителей видом крови, текущей из множества ран. А заодно показать, до какой степени могут дойти звериные инстинкты человека – не у тех, кто дерётся, потому что их-то, как раз, понять легко: вышедший на арену должен драться, если желает жить. У тех, кто смотрит, конечно.
Первое серьёзное ранение настигло меня именно в поединке на ножах. Я не ждал никакого подвоха, потому что здесь была моя стихия, казалось бы, штука привычная – чего бояться? Однако парень оказался с секретом – это выяснилось почти сразу. Гибкий, подвижный, стремительный, он взялся выворачиваться почти из каждого моего захвата и успевал при этом ещё проводить попытку пырнуть ножом. Через несколько минут мы оказались на полу – я рухнул туда первым, сознательно, чтоб не схлопотать порцию закалённого металла в кишки. Он рыбкой нырнул следом, и мы покатились, сцепившись, едва вспоминая, где там приблизительно должно располагаться вражеское оружие и как с ним быть.
С таким мне ещё не приходилось сталкиваться в реальной практике. Во время службы я валил в основном малоподвижных, хоть и очень крепких ребят, на тренировках по самбо мерился умением с такими же, как я, самбистами. В этом новом мире прежде пробовал свои приёмчики на людях, которые о них не имели ни малейшего представления и легко становились их жертвами. Здесь была другая техника, и пока я сообразил, каким именно способом парень уходит из захвата, получил три хороших, довольно глубоких пореза.
Слава Богу, тычки по понятным причинам здесь почти совсем не практиковались. Разве что как способ припугнуть противника, отогнать его от себя.
Всё-таки я сумел подловить его на нырке, перехватил и дёрнул – и прошёлся своим ножом по чужим рёбрам. Он развернулся, словно рыбёшка, подсёк меня под колени, и мы снова покатились по полу, пятная его своей кровью.
Ещё несколько приёмов, обмен ударами, вспоровшими кожу… Потом лезвие чужого ножа пропороло мне плечо рядом с шеей – и в схватку поспешил вмешаться распорядитель, объявив ничью.
– От, ё-моё! – простонал мой противник. – Хук в печень был лишним.
– Нефиг на выступлении рваться к глотке, – рыкнул я из последних сил.
В глазах мутилось. Врачи занялись нами уже за кулисами и заверили, что всё у нас обоих будет в порядке. Правда, пару дней придётся полежать в клинике. Конечно, супруге моей отправят сообщение с посыльным. Она умеет читать? Если нет, могут отправить посыльного с устным известием. Никаких проблем.
Местная больница выглядела очень солидно и снаружи, и изнутри – располагалась она в огромном старинном здании, слегка напоминающем оборонительный бастион, мощь стен напрочь глушила звуки шагов. Тишина здесь царила мертвенная. Холодно не было, потому что все стены были обшиты деревянными лакированными панелями, а полы застелены чем-то тёплым, но легко моющимся. Палаты – строгие и при этом почему-то намного более уютные, чем у меня на родине – вмещали в себя от трёх, до десяти мест. Кровати – удобные, мягкие, присмотр – вообще на высшем уровне.