– Если нужно заплатить врачу, то тут должно хватить, – сказала Моресна, заглядывая в плетёную шкатулочку. – И я ещё откладывала, прятала в подпол, там жерновка четыре серебром будет.
– Не волнуйся, у меня страховка.
– А что это такое? – удивилась она. Выслушав объяснение, покачала головой. – Что только городские ни придумают.
– Да, мы такие…
Посмеялись вместе.
– И ты уже через неделю снова будешь биться? А тебе не будет трудно?
– Не через неделю, а через десять дней. Магические мази творят чудеса. Справлюсь.
– Ну, будем надеяться. – Моя супруга посмотрела с опаской, кстати, довольно тщательно замаскированной. – Скажи, а можно моя мама приедет сюда на пару дней? Она бы пожила в комнатке под крышей – той, которую ты недавно закончил отделывать.
– Зачем же под крышей? В мансарде ещё не всё готово. Она может устроиться вот в той комнате.
Моресна залилась краской.
– Ну, здесь она может обеспокоить… Она и при постоялом дворе готова остановиться, если тебе покажется, что так удобнее. Мама просто хочет посмотреть, как я устроилась, всё ли хорошо… Убедиться, что я тут веду себя как положено.
– В смысле – как положено?
– Что веду дом, как нужно. Посмотрит, может, подскажет чего.
– Э-э! Учти, что меня всё устраивает! Никаких изменений я не хочу!
Она смущённо заулыбалась.
– Я ей так и скажу.
Кстати, тёща нисколько не напрягла меня своим присутствием. Она почти не показывалась на глаза, когда я присутствовал дома – сидела в своей комнате, гуляла по посёлку, по двору или крохотному огородику, разбитому моей женой. Со мной матушка моей благоверной общалась с каким-то оживлённым, неприкрытым подобострастием, улыбчиво и очень-очень редко, лишь по необходимости. Она действительно прогостила всего пару дней и укатила, строго наставив дочку вести себя как следует.
– Ну что? – полюбопытствовал я, не сумев справиться с любопытством. – Как твоя мама – довольна зятем?
– Ещё бы! Как может быть иначе?! Она и раньше говорила, что мне слишком уж повезло.
– Как по-доброму…
– Но она права. Я не особенно-то красива, да и…
– Так, опять? Я ведь уже сказал тебе, как смотрю на твою внешность. Ты – красивая, и не о чем больше говорить.
– Да, прости. – Жена с готовностью мне улыбнулась. – Но ведь я и происхождением не особо-то вышла, и приданое не такое уж большое. Словом, родители боялись, что ты на самом деле не женишься на мне. А потом боялись, что в первый же день отправишь обратно. Это, конечно, не было бы так уж в ущерб семейной чести. Намного лучше, чем когда дочь вообще замуж не берут.
– Странно такое их отношение. Я ведь тоже не олигарх. В смысле, не настолько богат, чтоб за меня держаться всеми руками и ногами.
– Ты ведь выступал перед императором. Ты гладиатор, причём даже не из средних – откуда у средних возьмутся такие награды! Ты предложил очень хороший столичный дом, обеспечил меня средствами и даже не торговался из-за приданого. Ты молод и хорош собой… Словом, мама ещё раз напомнила, как мне повезло, и велела держаться за тебя. И стараться, чтоб тебе было хорошо.
– Ну, тогда приступим к этому делу. Давай-ка попьём чаю, а потом запрёмся в спаленке, идёт?
На подобные предложения Моресна никогда не отвечала отказом, и мне хотелось верить, что она видит в своей податливости не только долг, но и удовольствие.
Всё шло потихоньку и своим чередом. Поединок на ножах мы повторили, и опять вничью, но зато почти без ран – так, по мелочи, ерунда. Публика оживлённо требовала продолжения и ясного финала, и распорядитель поединка, подмигнув мне сперва, потом, уже вне залы, пояснил:
– Лучше и быть не могло, даже если бы вы специально это разыгрывали. Нет, я знаю, что не разыгрывали. Молодцы! Подогрели интерес, как надо. Недели через три устроим ещё поединок. Ставки взлетят до небес, и вам, соответственно, перепадёт больше. – Он кивнул и мне, и моему противнику.
– В том клубе, где я работаю, не так честны, – проворчал парень. – Мне уже и хочется к вам сюда перебраться, хотя ставки у вас тут чуть пониже и бои почаще.