Леннокса Деметрия недавно видели…
Черт!
Делорис не шутила, когда говорила, что мир – весь этот чертов мир.
На моем экране была откровенная фотография, сделанная вчера, на которой мы вдвоем стояли в аэропорту Сан-Франциско. Я повернула телефон, чтобы увеличить изображение. Во рту пересохло. Там был Нокс, весь привлекательный и одетый с иголочки в своем шелковом костюме, и я, в сарафане, сандалиях на плоской подошве, с волосами, собранными в низкий хвост, выглядевший так, будто я только что проснулась после трехчасового сна. Снимок, должно быть, был сделан, пока мы ждали, когда Делорис и Айзек выйдут из машины, так как мы были одни.
Я прокрутила и прочитала. Короткая статья была в основном обо мне. Не моя личность. Там было написано мое имя, Александрия Коллинз. Реально, они могли получить это откуда угодно, включая информацию о моих авиабилетах. Тот, кто написал эту статью, был больше заинтересован в публикации фотографии Леннокса с женщиной, чем в изучении деталей. Там не было ничего о задержанном рейсе или моей семье. Подчеркивалось, что Леннокс Деметрий, самопровозглашенный холостяк после смерти своей жены Джослин Деметрий, путешествовал с женщиной.
Джослин... это имя ранило мое сердце, но не от ревности. Я вспомнила, как он тупо смотрел в потолок, когда упоминал о своей матери. Эта миллисекунда эмоций опечалила меня. Каково это – обсуждать другую женщину, его жену? Кто она? Очевидно, она была замужем за ним четыре года. Несомненно, кто-то, кого он любил.
Не все браки были по любви, моя мать была ярким примером. Независимо от того, как давно умерла Джослин, я знала, что Нокс только недавно снял свое обручальное кольцо. Как можно было обвинять в убийстве жены человека, который продолжает носить обручальное кольцо, такого горячего и привлекательного, как Нокс?
Вопрос за вопросом бомбардировали мои мысли. Ландшафт Северной Калифорнии, который я обожала, был всего лишь пятнышком на моем радаре, незамеченным, когда мы ехали к городу, возвышенности, залив, красота. Ничего из этого не занимало мое внимание.
Мой пульс участился, когда я заметила, что имя Джослин было синим, в отличие от черного. Это была ссылка – современный портал, дающий мне доступ ко всем ответам на мои вопросы. Все, что мне нужно было сделать, это прикоснуться к нему. Мой палец с опаской застыл над ее именем. Прежде чем я успела нажать на ссылку, я вспомнила, что сказала Делорис.
Она сказала, что читала мой профиль, и еще до этого в "Дель-Маре" она сказала, что знает мою фамилию. У нее создалось впечатление, что она знает больше, возможно даже, что я – Монтегю. И все же она дала понять, что Нокс не хочет знать о ее догадках. Он хотел узнать обо мне от меня самой.
Разве я не обязана быть такой же внимательной к Ноксу? Разве я не должна узнать о Джослин от него, когда и готов ли он поделиться? А потом был страх перед тем, что я узнаю. Что, если то, что сказал Брайс, правда?
Прежде чем я смогла соблазниться, я закрыла браузер.
Когда я повернулась к окну, мы уже были в городе. Красивые здания вдоль холмистых улиц возвращали приятные воспоминания о Сан-Франциско, когда я наблюдала за людьми и продавцами, заполняющими тротуары.
– Мисс Коллинз, мы подъезжаем к ресторану.
– Спасибо. Я написала мистеру Деметрию, чтобы он знал, что мы едем.
– Да, мэм, я тоже. Он просил передать вам, что они уже сели за стол.
Я взглянула на часы, внезапно обеспокоенная тем, что произведу плохое впечатление.
– Мы опоздали?
– Нет. Они недавно приехали.
– Здравствуйте, мисс Коллинз, – сказал сенатор Кэрролл, когда я подошла к угловому столику в сопровождении хорошенькой молодой официантки.
Улыбнувшись, я кивнула, но как бы ни старалась, мое внимание привлекли бледно-голубые глаза, сверкающие в мою сторону. Мое сердце затрепетало, как у школьницы, когда Нокс подошел ближе, поцеловал меня в щеку и отодвинул стул.
– Ты потрясающе выглядишь, – прошептал он.
Его слова заставили мои щеки покрыться румянцем, когда я повернулась к пожилому джентльмену через стол и женщине рядом с ним.
– Здравствуйте, сенатор Кэрролл, миссис Кэрролл. Спасибо, что позволили мне вмешаться в вашу встречу.
– Глупости, дорогая, – сказала миссис Кэрролл. – После стольких лет выслушивания этих двух попыток исправить ошибки политики и бизнеса, я очень рада, что кто-то еще разделяет мои страдания.
Миссис Кэрролл была ровесницей моей матери, и, хотя она казалась милой, напомнила мне людей в загородном клубе Монтегю.
– Не слушай ее. Она очарована нашими разговорами, а также нашими решениями, – сказал сенатор Кэрролл.
– Решениями? – спросила я, наклоняясь ближе к миссис Кэрролл. – Удалось ли им исправить ошибки?
Она тихо рассмеялась.
– Ну, ты знаешь, я не знаю. У меня есть ужасная привычка отключаться.
Я улыбнулась.
– Звучит заманчиво.
– Вообще-то, – сказал сенатор Кэрролл после того, как официантка приняла мой заказ, – Леннокс упомянул, что вы гордый выпускник нашего штата. Скажите мне, почему после окончания Стэнфорда с отличием вы покинули этот прекрасный штат, чтобы продолжить образование в другом месте. Сохранение наших лучших выпускников здесь является одним из наших главных приоритетов.
Когда я взглянула на Нокса, я увидела странную гордость в его взгляде.
– Я обожала жить здесь. Я надеялась, что, оставив свой след на западном побережье, смогу заняться восточным побережьем.
– Кроме того, на восточном побережье есть я, – добавил Нокс.
– С этим трудно конкурировать, – ответила миссис Кэрролл.
– Значит, о возвращении в Калифорнию после окончания юридической школы не может быть и речи? – спросил сенатор.
Я покачала головой.
– Я недавно узнала, что ни о чем не может быть и речи.
– Ты права. Может быть, ты даже убедишь Леннокса переехать с тобой?
Я улыбнулась сенатору. Когда я повернулась к Ноксу, то, как он смотрел на меня, сделало с моими внутренностями вещи, которые были неуместны для нашей встречи за обедом.
– Что подводит нас к следующей теме, – продолжил сенатор Кэрролл.
– Я просто пытался убедить этого человека передислоцировать несколько его распределительных центров. Возможно, тебе лучше удастся убеждение, чем мне. У нас есть некоторая недвижимость…
Я слушала, как сенатор и Нокс говорили о местоположении, налогах и логистике. Пока я ела салат и потягивала воду, я начала задаваться вопросом, какова была моя цель на этом обеде. Не то чтобы я не хотела быть с Ноксом, но я легко могла быть в больнице или в своей квартире. На ум пришли слова Брайса о том, что Нокс использует меня. Но это было смешно. Как мое присутствие могло что-то значить для сенатора Калифорнии?
Миссис Кэрролл потянулась к моей руке и прошептала:
– Видишь, что я имею в виду?
Я пожала плечами.
– Это интересно.
– О, дорогая, ты, должно быть, влюблена.
– Прошу прощения?
– Я тебя не виню. Я знаю Леннокса уже несколько лет, и он никогда не приводил женщину на обед. Он явно влюблен в тебя...
Пока она вела светскую беседу, сенатор Кэрролл обратился к Ноксу:
– ...скоро начнутся выборы. Ты знаешь, что у тебя есть мой голос. Однако если бы я мог пойти к нескольким другим сенаторам со слухами о перемещении этих центров, я считаю, что это вызвало бы шум…
– ...наша дочь будет учиться в Стэнфорде... – слова Миссис Кэрролл заглушили те, которые я хотела услышать от ее мужа.
– ...Законопроект 770… Хиггинс – сильный противник…
– ...любые советы, которыми ты могла бы поделиться…
Мое внимание было и там, и там. Я хотела послушать разговор сенатора Кэрролла и Нокса, но Ширли Кэрролл говорила рядом с моим ухом, постоянно отвлекая. Слышала ли я, как мужчины упоминали сенатора Хиггинса? Это тот самый Хиггинс, который был на моей вечеринке в Саванне? Что это значит?
Мой желудок сжался от слов Брайса, делая блюдо передо мной менее аппетитным.
К тому времени, как мы попрощались, Нокс вывел меня на улицу, и мы сели на заднее сиденье ожидавшей нас машины, мысли путались. Нетрудно было догадаться, что они обсуждают нечто большее, чем перемещение распределительных центров.
– Зачем я нужна была на этой встрече?
Глава 24
Чарли́
Нокс посмотрел в мою сторону, когда Айзек вывел машину на дорогу.
– Потому что я хотел, чтобы ты была там.
Я откинулась на спинку сиденья, сжав губы, и попыталась успокоить нервы. Конечно, я не была там из-за какой-то политической борьбы за голоса. Я никогда не сомневалась, что Алтон использовал мою партию как средство влияния на сенатора Хиггинса, но сделает ли Нокс то же самое?
– В чем дело, Чарли́? Неужели в это так трудно поверить?
– Ну, Нокс. – Я говорила громче, чем намеревалась. – Понятия не имею. Я почти ничего о тебе не знаю. Я ничего не знаю о законопроекте, который вы обсуждали. Каждый раз, когда это упоминалось, у Ширли Кэрролл была другая история, которой она делилась со мной.
Он взял меня за руку.
– Я хотел провести с тобой время. Ничего больше.
– Так объясни некоторые моменты этой встречи. Расскажи мне о законопроекте.
– Тебе не нужно об этом беспокоиться. Тебе будет скучно. Это то, что может повлиять на "Деметрий Энтерпрайзис".
Я глубоко вздохнула.
– Ладно, расскажи мне о "Деметрий Энтерпрайзис".
Брови Нокса поднялись.
– Зачем?
Я выдохнула.
– Потому что ты пригласил меня на обед. Я хочу понять, что было сказано или, по крайней мере, какова была моя роль.
– Твоя роль? – недоверчиво спросил он. – Твоя роль – быть той, кем я скажу. Сегодня ты была моей спутницей. Ты занимала Ширли Кэрролл, чтобы мы с сенатором могли поговорить.
Я скрестила руки на груди.
– Украшение на руке. Это все, мистер Деметрий?
– Украшение? Ты издеваешься? Ты не думаешь, что я могу получить все чертовы украшения, которые хочу? Ну, я могу и не хочу. Ни сейчас, ни когда-либо. Ты не украшение. Ты умна и способна вести разговор с миссис Кэрролл.…