На этот раз никто не погиб, но не из-за отсутствия попыток. Марта Фрей, сорокалетняя женщина, владевшая и управлявшая магазином на пересечении Калвер и Двадцатой, рассказала, что четверо из них в клоунских костюмах, остроконечных клоунских шапках с помпонами и белых клоунских масках с красными носами и широкими ухмыляющимися ртами начали стрелять, как только они вошли. Она схватилась за сердце и упала за прилавок, как она надеялась, очень удачно имитируя смертельно раненного человека. Пока они обчищали кассу, ей пришло в голову, что кто-нибудь из них может решить всадить ей в голову «куп-ди-грейс» («удар милосердия», с французского coup de grâce, разновидность смертельного удара, который наносится охотником раненому животному, либо же солдатом своему раненому противнику – примечание переводчика), как она это называла, пока она лежала и изображала опоссума. Никто из них этого не сделал. Она считала чудом, что осталась жива: четыре маленьких пистолета начали стрелять неожиданно, причём все одновременно. Она подумала, может, они всё-таки попали в неё? Может быть, она сейчас в шоке и не знает, что в неё попали? Видели ли детективы на ней кровь?
Мейер заверил ее, что она всё ещё цела и невредима.
«Не могу поверить, что они в меня промазали», - сказала она и осенила себя крёстным знамением. «Должно быть, Бог присматривал за мной.»
Или это так, или они нервничают, подумал Карелла. Третий раз за четыре часа даже опытный профессионал может испугаться. Не меньше, чем горстка школьников.
«Вы видели, кто был за рулём машины?» - спросил Карелла.
«Нет», - сказала Марта. «Я подсчитывала кассу за ночь. Обычно по пятницам я закрываюсь в девять, но сейчас Хэллоуин, проходит много вечеринок, у людей не хватает выпивки, и они в последнюю минуту бегут в магазин. Это было, наверное, через двадцать минут после обычного времени закрытия, когда они пришли.»
Фургон «мобильной лаборатории» подъехал к магазину.
«Техники пробудут здесь некоторое время», - сказал Карелла. «Они захотят проверить, есть ли что-нибудь в этой кассе.»
«Там ничего нет, это точно», - скорбно сказала Марта.
«Они вам что-нибудь сказали?» - спросил Мейер. «Когда они вошли?»
«Просто «кошелёк или жизнь!». Потом они начали стрелять.»
«Не сказал ли они: «это настоящее оружие» или что-нибудь в этом роде?»
«Ничего.»
«Привет, парни», - сказал один из техников. «Опять детские шалости?»
«Опять со школы?» - спросил другой техник.
«Как насчёт того, когда они очищали кассу?» - спросил Мейер, не обращая на них внимания.
Один из них сказал: ««Держи её открытой, Элис». Наверное, он имел в виду сумку для покупок.»
«Элис?» - сказал Карелла. «Девочка?»
«Да, женщина», - сказала Марта.
Карелла подумал, что феминизм заходит слишком далеко.
«Ну, эта маленькая девочка...», - начал он говорить, но Марта тут же вмешалась.
«Женщина», - сказала она. «Не маленькая девочка. Это были не дети, детектив Карелла, а малютки.»
Он посмотрел на неё.
«Я работала на канате в компании «Ринглинг» (Цирк братьев Ринглинг, Барнума и Бейли, американский цирк, основанный в 1871 году под названием «Величайшее шоу на Земле» – примечание переводчика)», - сказала она. «Сломала бедро при падении и ушла навсегда. Но я всё равно узнаю лилипутов, когда вижу их. Это были лилипуты.»
«Что я тебе говорил, Баз?» - сказал один из техников. «Я должен был принять твоё пари.»
«Карлики», - сказал другой техник. «Я буду сукиным сыном.»
Я тоже, подумал Карелла.
Но теперь они знали, кого ищут.
И теперь у них есть хоть какое-то описание.
Пичес и Паркер были единственными, кто не был в карнавальных костюмах.
«Кем вы должны быть?» - спросил мужчина, одетый как ковбой.
«Я полицейский», - сказал Паркер.
«Я - жертва», - сказала Пичес.
«Будь я проклят», - сказал ковбой.
Паркер показывал свой полицейский жетон всем, кого встречал.
«Похоже, это настоящий Маккой (американская идиома, означающая что-то настоящее, неподдельное, отличающееся высоким классом и качеством – примечание переводчика)», - сказал один из пиратов.
Пичес задрала юбку и показала режиссёру немого кино чёрно-синий след на бедре.
«Я - жертва», - сказала она.
Однажды ночью она получила этот синяк, ударившись о стол по дороге в ванную.
Режиссёр немого кино, одетый в джодпуры (облегающие брюки для верховой езды – примечание переводчика) и с мегафоном, сказал: «Вот это ножка, милая. Хочешь сниматься в кино?»