«Это мой напарник, детектив Браун», - сказал Хоуз.
«Приятно познакомиться», - сказал Буоно. «Вы вернулись за вещами?»
«Ну, нет», - сказал Хоуз. «Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.»
Буоно сразу же решил, что они знают, что он ворует принадлежности из классных шкафов.
«Конечно», - сказал он, стараясь выглядеть невинно. Он закрыл за ними дверь и сказал: «Пойдёмте в офис, там мы сможем поговорить. Мы с другом играли в шашки.»
Они шли по выложенному жёлтой плиткой коридору, уставленному шкафчиками. Они прошли мимо настенных часов, которые показывали двадцать минут десятого. Они повернули налево. Ещё больше ученических шкафчиков по обеим стенам. Доска объявлений. Плакат с надписью:
ПРИХОДИТЕ ПОБОЛЕТЬ ЗА ТИГРОВ!
Суббота, 1 ноября, 2:00 вечера.
ПОЛЯНА РАУХЕР
Справа от него - другой плакат с объявлением:
СЕБАСТЬЯН ВЕЛИКИЙ!
МАГИЯ ХЭЛЛОУИНА!
Аудитория. 4:00 вечера.
Под надписью была чёрно-белая фотография симпатичного молодого человека в шляпе и галстуке-бабочке, улыбающегося в камеру.
«Можно взять этот плакат?» - спросил Браун.
«Какой?» - сказал Буоно.
«С магом.»
«Конечно», - сказал Буоно и пожал плечами.
Браун начал вытаскивать плакат.
«Пригодится, если мы найдём голову», - сказал он Хоузу, а затем сложил плакат и положил его во внутренний карман пиджака.
Буоно провёл их дальше по коридору и в конце оного открыл дверь. Скудно обставленная комната. Стоящий вертикально шкафчик, зелёный, контрастирующий с красными, жёлтыми и оранжевыми шкафчиками в коридорах. Длинный дубовый стол, вероятно, взятый из одного из кабинетов администрации. Четыре стула с прямыми спинками вокруг него, шашечная доска на одном конце. Кофейник на горячей плите у одной стены комнаты, над ним часы. На стене напротив - фотография Рональда Рейгана (американский государственный и политический деятель, 40-й президент США, действующий на момент публикации данного произведения, также актёр и президент Гильдии киноактёров США – примечание переводчика) в рамке.
«Это мой друг, Сэл Паскуали», - сказал Буоно.
Паскуали было около шестидесяти - начала семидесяти, на нём были коричневые брюки, коричневые туфли и носки, бледно-жёлтая спортивная рубашка и коричневый свитер, застёгнутый спереди. Он был похож на владельца магазина сладостей.
«Эти люди – детективы», - сказал Буоно и посмотрел на Паскуали, надеясь, что тот поймёт, что означает этот взгляд: будь осторожен с мелом, ручками, карандашами, ластиками и стопками бумаги.
Паскуали, как дон мафии, благоразумно кивнул.
«Рад познакомиться», - сказал он.
«Итак», - сказал Буоно, - «присаживайтесь. Хотите кофе?»
«Спасибо, нет», - сказал Хоуз.
Детективы отодвинули стулья и сели.
Буоно мог видеть пистолет Брауна в наплечной кобуре под пиджаком.
«Мы просто играли здесь в шашки», - сказал Паскуали.
«Кто побеждает?» - спросил Браун.
«Мы играем не ради денег или чего-то ещё», - сказал Паскуали.
Это означало, что так оно и есть.
Брауну вдруг стало интересно, что скрывают эти два старых пердуна: «Я хотел спросить, не видели ли вы чего-нибудь, что произошло сегодня днём на улице», - сказал Хоуз.
«Почему?» - спросил Буоно. «Что-то пропало?»
«Нет, нет. Пропало? Что вы имеете в виду?»
«Ну, а вы что имеете в виду?» - сказал Буоно и взглянул на Паскуали.
«Я имел в виду, когда грузили машины.»
«О.»
«Когда мистер Себастьяни загружал свой инвентарь в машину.»
«Я не видел, чтобы он это делал», - сказал Буоно.
«Вас не было там после того, как он закончил представление, да?»
«Нет. Я пришёл только в четыре часа.»
«Ну, он должен был быть там около пяти тридцати.»
«Нет, я его не видел.»
«Тогда вы понятия не имеете, кто мог выбросить эти вещи из его машины.»
«Понятия не имею.»
«И уехал на этой машине.»
«Нет. В пять тридцать я был в северной части здания, у классных комнат. Я обычно начинаю убирать классы с северного конца, это как рутина, знаете ли. Традиция.»
«Это рядом с подъездной дорогой, да? В северной части?»
«Да, в задней части здания. Но я ничего там не видел. Я имею в виду, я мог бы что-то увидеть, если бы смотрел - там есть окна в классах, знаете ли. Но я ничего не высматривал. Я был занят уборкой в классных комнатах.»
«Вы сказали, что пришли в четыре часа.»
«Точно. Моя смена с четырёх до полуночи.»