«Ты понимаешь английский?» - спросил он.
«И французский тоже», - сказала она. «Ну же, Хоуи, дай рабочей девушке поесть.»
«Убирайся!» - сказал он.
На этот раз команда.
Глаза пылают, большие руки сжимают барную стойку.
«Конечно», - сказала она. «Расслабься.»
Она встала с табурета.
«Расслабься, хорошо?» - сказала она и отошла в другой конец бара.
Необъяснимо, но её ладони были влажными.
Парень, сидевший рядом с ним в баре, приготовился к счёту, засунув двадцатидолларовую купюру под маленькую миску с солёным арахисом. Большой броский техасец с бриллиантовым кольцом на мизинце, в рубашке такого же цвета, как и он сам, и с чёрным узким галстуком, застёгнутым на одну из бирюзово-серебряных индейских застежек. Он пил мартини и говорил о соевых бобах. Говорил, что соя - это будущее нации. В соевых бобах нет холестерина.
«Так чем вы занимаетесь?» - спросил он.
«Я занимаюсь страхованием.»
Что было не так уж далеко от истины. Как только Мари оформила страховой полис.
«В страховании крутится много денег», - сказал техасец.
«Конечно.»
При двойном возмещении полис стоил двести тысяч. Больше денег, чем он мог заработать за восемь лет.
«Кстати, меня зовут Абнер Фиппс», - сказал техасец и протянул мясистую руку.
Он пожал руку. «Тео Хардин», - сказал он.
«Приятно познакомиться, Тео. Ты надолго в городе?»
«Завтра уезжаю.»
«Я застрял здесь на всю следующую неделю», - сказал Фиппс. «Я ненавижу этот город, правда ненавижу. Есть люди, которые говорят, что это хорошее место для посещения, но я не могу воспринимать его даже так. Просто ходить по улицам здесь стоит жизни. Видели эту штуку сегодня по телевизору?»
«Что за штуку?»
Чернокожий бармен молча слушал их, стоя в шести футах от них и полируя стаканы. Часы на стене показывали без десяти одиннадцать. Шоу скоро закончится, и он хотел быть готовым к встрече с толпой.
«Кто-то разделывает тело и оставляет его куски по всему городу», - сказал Фиппс и покачал головой. «Мало того, что ты убил кого-то, так ещё и рубишь его на куски? Как ты думаешь, почему он это сделал, Тео?»
«Ну, я скажу тебе, Абнер, в этом мире полно всяких психов.»
«В этом городе две реки, Тео. Почему он просто не бросил всё это чёртово тело в одну из них?»
Вот где голова, подумал он. И руки.
«И всё же», - сказал Фиппс, - «если вам нужно избавиться от трупа, думаю, проще выбросить его неподалёку. Если кто-то увидит, как вы тащите труп, это может вызвать подозрения, даже в этом городе. Руку, голову, да что угодно, можно просто бросить в мусорный бак или спустить в канализацию, и никто не обратит на тебя внимания, я прав, Тео?»
«Наверное, поэтому он так поступил.»
«Ну кто может понять преступный ум?» - сказал Фиппс.
«Не я, это точно. Мне и так нелегко продавать страховки.»
«Ещё бы», - сказал Фиппс. «Знаете, почему? Никому не нравится думать, что в один прекрасный день он сгинет. Если ты будешь рассказывать ему, как его жена будет красиво жить, когда он умрёт, он не захочет этого слышать. Он хочет думать, что будет жить вечно. Неважно, насколько он ответственный человек, ему неприятно говорить о пособиях на случай смерти.»
«Ты попал прямо в точку, Абнер. Я уговариваю до посинения, а они в половине случаев даже не слушают. Объясняю, объясняю, объясняю, а они ни черта не осознают, о чём я толкую.»
«Люди просто больше не слушают», - говорит Фиппс.
«Или они недостаточно внимательно слушают. Они слышат только то, что хотят услышать.»
«Это точно, Тео.»
«Я приведу тебе пример», - сказал он и тут же подумал: да ладно, он слишком прост. С другой стороны, это может преподать ему ценный урок. Болтать с незнакомцем в баре, не имея представления о том, сколько мошенников в этом городе шляются на свободе. Научит его чему-то, что он сможет взять с собой домой, в Хорс-Нек, штат Техас.
Он полез в карман, достал десять центов и пять центов.
«Сколько у меня здесь?» - спросил он.
«Пятнадцать центов», - сказал Фиппс.
«Ладно, разожми руку.»
Фиппс разжал руку.
«Теперь я кладу эти десять центов и пять центов тебе на ладонь.»
«Да, я вижу это, Тео.»
«И я больше их не трогаю, они теперь у тебя в руке, я прав?»
«Прямо тут, на ладони, Тео.»
«Теперь зажми на них свою руку.»
Фиппс зажал руку. Теперь бармен смотрел.
«Теперь у тебя в кулаке эти пятнадцать центов, я прав?»
«Всё ещё там», - сказал Фиппс.
«Десять центов и пять центов.»
«Десять центов и пять центов, верно.»
«И я не трогал их с тех пор, как ты зажал их в своей руке, верно?»