Он наблюдал, как ассистентка фокусника выкатывает деревянный ящик со сцены. Это была симпатичная блондинка лет двадцати пяти, одетая в расшитый блёстками костюм, который выгодно подчёркивал её длинные ноги и пышную грудь. Эллингтон заметил, что большинство мальчишек в зале не могли оторвать глаз от длинных ног ассистентки и от выпирающих вершин её кремово-белых грудей. Ему и самому было нелегко это сделать. Она вернулась на сцену, катя высокий ящик. На этот раз вертикальный. Фокусник, которого звали Себастьян Великий, был во фраке и шляпе. Эллингтон посмотрел на часы. Вероятно, это был заключительный номер представления. Он надеялся, что это так, потому что ему хотелось поскорее произнести свою речь и увести детей отсюда. Он обещал Эстель заехать по дороге из школы. Эстель была той женщиной, к которой он заходил каждую среду и пятницу после обеда, когда, по мнению жены, у него были встречи с персоналом. Ноги Эстель были не такими длинными, а грудь - не такой пышной, как у помощницы фокусника, но, с другой стороны, Эстель было уже сорок семь лет.
«Спасибо, дети», - сказал Себастьян Великий, - «спасибо. Сейчас я знаю, что вам всем не терпится выйти на улицы, чтобы отпраздновать безопасный и разумный Хэллоуин, и поэтому я не буду вас долго задерживать. Спасибо, Мари», - обратился он к своей помощнице.
Её зовут Мари, подумал Эллингтон и задумался о том, какая у неё фамилия, а также о том, есть ли она в телефонном справочнике.
«Вы видите здесь маленькую коробочку ну, не такую уж маленькую, потому что я довольно высокий парень, в которую я сейчас войду. Спасибо, Мари, можете идти, вы мне очень помогли, давайте поаплодируем Мари, дети.»
Мари подняла руки над головой, широко расставила ноги, широко улыбнулась, дети аплодировали и кричали, особенно мальчики, а потом она сделала милый сексуальный поворот и ушла со сцены на своих высоких каблуках.
«Это последний раз, когда вы видите Мари сегодня вечером», - сказал Себастьян.
Жаль, подумал Эллингтон.
«А через несколько минут вы увидите и меня в последний раз. Вот что я собираюсь сделать, детки, я собираюсь зайти в эту коробку.»
Он открыл дверцу на лицевой стороне коробки.
«И я попрошу вас всех сосчитать до десяти вслух: один, два, три, четыре и так далее, вы ведь все умеете считать до десяти, не так ли?»
Смех детей.
«И я попрошу вашего директора, мистера Эллингтона, подойти сюда, мистер Эллингтон, подойдите сюда, пожалуйста и когда вы дойдёте до цифры десять, он откроет дверь этой коробки, и Себастьян Великий исчезнет, дети, я исчезну, исчезну, пуф! Так что, будет хорошо, мистер Эллингтон, если вы просто встанете здесь, рядом с коробкой, спасибо. Очень хорошо.» Он снял шляпу. Подойдя к коробке, он сказал: «Теперь я попрощаюсь с вами, дети.»
Аплодисменты и одобрительные возгласы детей.
«Спасибо, спасибо», - сказал он, - «и я хочу ещё раз напомнить вам, чтобы вы провели Хэллоуин в безопасности и здравом уме. А теперь, как только я закрою дверь, начинайте считать вслух. И когда вы досчитаете до десяти, мистер Эллингтон откроет дверь, и я уйду, но не буду забыт. Мистер Эллингтон? Вы готовы?»
«Готов», - сказал Эллингтон, чувствуя себя придурком.
«До свидания, дети», - сказал Себастьян и закрыл за собой дверь.
«Один!» - начали скандировать дети. «Два! Три! Четыре! Пять! Шесть! Семь! Восемь! Девять! Десять!»
Эллингтон открыл дверцу ящика.
Себастьян Великий действительно исчез.
Дети начали аплодировать.
Эллингтон вышел на авансцену и поднял руки в знак молчания.
Ему пришлось напомнить детям, чтобы они не пытались распилить кого-нибудь пополам, потому что это был всего лишь трюк.
Универсальный фургон остановился на обочине перед винным магазином на углу Калвер и Девятой. За рулём сидела крупная женщина - кудрявая блондинка лет сорока, одетая в голубое платье с мелким белым цветочным принтом, поверх которого был надет свитер-кардиган. Рядом с ней на переднем сиденье сидел ребёнок. Ещё трое детей сидели на заднем сиденье. На вид ребятам было лет одиннадцать-двенадцать, не больше.