«Вот что мы должны сделать», - обратился Вилли к другому человеку за столом, - «мы оба должны пересчитать каждую стопку.»
Его руки вспотели. Он всё ещё очень нервничал из-за всего этого. Он был уверен, что в любую минуту сюда ворвётся полиция. И всё из-за Элис. Он никогда не слышал, чтобы карлик сидел в тюрьме. Или на электрическом стуле. Он не хотел быть первым в истории.
«Могу ли я доверять вам, мелким мошенникам, в том, что вы произведёте честный подсчёт?» - спросил Форбс.
«Ты можешь помочь пересчитать, если хочешь», - сказал другой мужчина за столом.
Он был старше других карликов, ниже ростом и хрупче даже женщин. Его звали Оливер. В цирке его называли Оливером Твистом (главный герой романа Чарльза Диккенса «Приключения Оливера Твиста», впервые изданного в 1837-1839 годах, также первый главный герой-ребёнок в истории английской литературы – примечание переводчика). Он никогда не понимал, почему. У него были рыжие волосы и голубые глаза, и он был одинок, что было как раз то, чего он хотел. Оливер был прекрасным дамским угодником. Полные женщины любили брать его на руки и нести в постель. Полные женщины считали его слишком милым, и их никогда не пугал его маленький эрегированный член. Полные женщины всегда удивлялись тому, что могли заглатывать его до упора, не захлёбываясь. В каком-то смысле быть карликом было выгодно.
«Вот ещё пять», - сказал Вилли и протянул стопку Оливеру, который начал перебирать купюры, как крупье в казино.
«По моим приблизительным подсчётам», - сказал Форбс, - «мы собрали около сорока тысяч.»
«По-моему, это многовато», - сказала Элис.
Стоит у зеркала, накрасив губы. Губы сжаты, чтобы принять ярко-красную краску, хорошенькая, как маленькая куколка. Форбс пытался соблазнить её в прошлом году, когда они играли в «Гарден» в Нью-Йорке. Она отказала ему, сказав, что он сломает её пополам, хотя он знал, что она спит с половиной «Летучих голландцев». Корки пристально наблюдал за ней, словно надеясь подсмотреть какие-нибудь трюки с макияжем.
«Двенадцать - тринадцать тысяч на каждый магазин», - сказал Форбс, - «вот что я думаю. Тридцать пять, сорок тысяч долларов.»
«В тех магазинах ни разу не набиралось по тринадцать тысяч», - сказал Оливер.
Именно он обчищал кассу после того, как Элис застрелила ту женщину в третьем магазине. В магазинах нельзя было разговаривать, но он крикнул: «открой, Элис!», потому что у Элис дрожали руки, а сумка тряслась так, будто в ней сидела змея и пыталась выбраться наружу.
«Запомни мои слова, сорок», - сказал Форбс.
«Вот ещё пять», - сказал Вилли.
«Уже пятнадцать», - сказал Форбс. «Запомните мои слова.»
Когда всё было подсчитано и сведено, оказалось, что денег всего тридцать две тысячи.
«Что я тебе говорила?» - сказала Элис.
«Кто-то, должно быть, подглядывает», - сказал Форбс и подмигнул ей.
«Что получается?» - спросил Корки. «Тридцать две делим на пятерых?»
«Что-то около шестидесяти каждому», - сказал Оливер.
«Да ну», - сказала Элис.
«Шесть, я имею в виду.»
Вилли уже решал задачу на длинное деление (математическая техника, используемая для деления одного числа на другое, включающая пошаговые операции деления, умножения, вычитания и опускания цифр до тех пор, пока всё делимое не будет разделено – примечание переводчика) на клочке бумаги.
«Шесть тысяч четыреста», - сказал он.
«Неплохо для ночной работы», - сказал Форбс.
«Надо было прикончить этих копов», - бездумно сказала Элис, промакивая помаду салфеткой. Вилли вздрогнул. Он посмотрел на жену. Корки смотрела на рот Элис с выражением идолопоклоннического обожания на лице. Вилли снова вздрогнул.
«Что я собираюсь сделать прямо сейчас», - сказал Форбс, - «так это вылезти из этого платья, надеть свою собственную одежду, а потом пойти на вечеринку. Элис? Хочешь пойти со мной?»
Она оглядела его с ног до головы, как будто видела впервые.
Затем она пожала плечами и ответила: «Конечно. Почему бы и нет?»
Она позвонила свекрови, как только оказалась в доме.
Без него здесь было пусто.
«Мама», - сказала она. «Это Мари.»