— Ты с чем будешь?
— С чем угодно.
— Мне нравятся покладистые женщины, — одобрительно проговорил Бак и принялся за работу.
Холли тяжело вздохнула. Да, нелегко ей приходится. Мак, впрочем не без ее помощи, поставил ее в крайне затруднительное положение. Что ей делать, она не знала. Ждать возвращения Мака или вернуться к родителям в Оклахому? И кто она в глазах окружающих? Брошенная невеста?
Она следила за ловкими движениями Бака. Он резал хлеб, овощи, ветчину, работал увлеченно, словно это доставляло ему огромное удовольствие. Она изучающе смотрела на его лицо.
Годы пошли ему на пользу. Он стал солиднее, что ли. Его красота стала более мужественной. В детстве он был симпатичным мальчиком. Светловолосый, с карими глазами. Но теперь перед ней стоял по-настоящему красивый, сильный, уверенный в себе мужчина.
— Пожалуйста! Кушать подано! — Элегантным движением, которому могли бы позавидовать парижские официанты, он поставил перед Холли серебряный поднос с двумя колоссальными бутербродами.
С благодарностью посмотрев на Бака, Холли приступила к еде, время от времени издавая одобрительные возгласы.
Бак разместился напротив Холли и принялся за свой бутерброд.
— Только не говори ничего повару. Он мне голову оторвет за то, что я вторгся в его владения, — попросил Бак.
— Буду нема как рыба, — заверила его с улыбкой Холли.
Бак смотрел на нее, пытаясь понять, о чем она думает, что чувствует. Сколько секретов таится в душе этой милой, доброй, очаровательной девушки?
— Ну, чем же ты занималась последние двадцать лет? — спросил он.
Холли была благодарна Баку за то, что он не расспрашивает ее о Маке.
— Как ты помнишь, мы переехали в Оклахому, когда я была еще ребенком, и я быстро нашла там новых друзей, чтобы есть пироги из глины и играть в Тарзана. После окончания средней школы папа пожелал, чтобы я поскорее вышла замуж и осчастливила его выводком маленьких наследников.
— Звучит знакомо, — пробормотал Бак.
— Подумай, каково было мне выдерживать это давление — мне, единственному ребенку, единственной дочери в семье, если даже тебе, одному из девяти, тяжело бороться со своими родителями.
Бак понимающе кивнул головой.
— Твой отец и мой отец сделаны из одного теста, только мой ростом повыше и говорит погромче. Но зануда похлеще твоего.
— Да? — пробормотал Бак. Он почти не помнил Джорджа Фергюсона и никак не мог предположить, что на свете может быть тиран похлеще Большого Дедди. — Так почему же ты до сих пор не вышла замуж?
— Потому что лет десять тому назад мой отец и я объявили друг другу войну. Он находил мне женихов, а я отвергала их под тем или иным предлогом. Мне было только семнадцать, когда он начал подыскивать мне пару, с расчетом улучшить свои деловые связи. Я чувствовала себя какой-то заложницей. Но самое главное — у меня были свои планы относительно того, как мне распорядиться своей жизнью.
— И что же это за планы? — спросил Бак.
Холли немного помолчала и посмотрела на Бака взглядом, полным решимости и внутренней силы. Бак понял, что у Холли действительно серьезные цели в жизни.
— Ты уверен, что хочешь это знать? — спросила Холли, и Баку показалось, что ей не особенно хочется говорить на эту тему.
— Конечно, хочу.
— Хорошо. — Она вздохнула. — Когда я еще училась в колледже, мне предложили работу в детском приюте «Дом чудес». О, Бак! Я не могу описать, насколько это было ужасно. Мы, привыкшие жить ни в чем не нуждаясь, просто не можем представить, что есть дети, у которых вообще ничего нет. Ни мамы, ни папы, ни дома. Для меня это был шок. Со временем работа увлекла меня. Мне нравилось помогать, быть нужной несчастным маленьким детям, — говорила Холли. Ее глаза засветились от возбуждения. — Они голодали. Бак. У некоторых не было ботинок, одежды. Эти грязные лохмотья… У меня в гардеробе всегда было несколько десятков платьев и сотня туфель, и я не верила, что такое может быть. А это есть. Бак. И причем рядом с нами. Я жила отгороженная от этого мира обездоленных и растоптанных, как и ты отгорожен от него. Мы живем нашими заботами, живем эгоистично, не задумываясь, что где-то кому-то может быть хуже, чем нам. Мы чувствуем только свою боль, видим только свою нужду. Это ужасно — так жить. Ужасно быть слепым и глухим к несчастью других людей. Жизнь, прожитая для себя, — это бессмысленно прожитая жизнь. Надо помогать людям. Я это поняла только там, в детском приюте. Я как будто прозрела, как будто заново родилась.
Бак смотрел на нее, не скрывая удивления. Такой он не знал Холли. Она действительно изменилась. В его душе вспыхнуло уважение к этой девушке.
— Я даже представить не мог, что ты прошла через такое, — пробормотал он.
— У меня начались конфликты с отцом. Он и слушать не хотел о моей работе в приюте. Считал это «возней с отбросами общества». Он был уверен, что если общество так поступило с ними, значит, они этого заслуживают — неважно, дети это или взрослые. Я просто не могла думать о замужестве. Зачем еще рожать детей, когда и так хватает несчастных в этом жестоком мире?
— Но отец, конечно же, не хотел ничего слушать и настаивал на своем?
— Не пойми меня не правильно, он замечательный человек. Я знаю, отец хочет мне добра, но добро понимает по-своему. Он продолжал находить мне женихов, умных, образованных, из хороших семей, которые бы соответствовали его представлениям. Но мне они, к сожалению, не подходили.
— Со мной было приблизительно то же самое, — признался Бак.
— Я бы с удовольствием уехала из дома, но у меня не было денег. В этом году, вероятно, будет построен филиал «Дома чудес», и тогда я смогу переехать жить в другое место вместе с ними, покинув родителей.
— Здорово! — с искренним восхищением воскликнул Бак. Единственное, чего он не мог понять, это то, каким образом в эту картину вписывается Мак. Насколько он знал, его брат не имел никаких планов переезда в Оклахому. А Холли определенно дала понять, что не собирается оставлять работу в приюте. — Да, я думаю, твой отец должен быть счастлив из-за вашей с Маком помолвки. Мак отвечает всем его требованиям, и твои родители давно дружат с моими.
Холли почувствовала себя немного неловко.
— Когда наши родители встретились и я вновь увидела уже повзрослевшего Мака, то решила сразу же капитулировать в интересах поддержания дружбы между нашими семьями. Этим летом в приюте работают школьники, и у меня появилось свободное время. И вот я здесь, со своим женихом Маком. Кроме того, моя работа весьма напряженная, и мне просто надо немного отдохнуть на природе.
— Любовь с первого взгляда? — задумчиво спросил Бак, Но хотел ли он знать ответ?
Холли широко улыбнулась, вертя обручальное кольцо.
— Значит, ты нашла способ, чтобы супружество не мешало твоей работе? — продолжал расспрашивать ее Бак.
— Пока не знаю, — ответила она искренне. — Если супруги понимают друг друга, то, по-моему, все возможно. Я хочу так много сделать в своей жизни! У меня просто нет времени на светские встречи и прочую ерунду.
Бак с восторгом смотрел на Холли. Она замечательная девушка. Вот только почему его гложет чувство досады?
Почему она выбрала Мака? — думал он. Маку же, судя по всему, нет дела до нее. Куда он уехал?
— Ну хватит обо мне, — произнесла Холли. — Скажи лучше, почему ты не работаешь вместе со своими старшими братьями в фирме «Брубейкер интернэшнл».
— А разве Мак не говорил тебе?
— Нет.
— Ну, просто не всем же работать в фирме, кому-то надо и за фермой приглядывать. Пока Джонни и Кении еще учатся в школе, я по старшинству обязан следить за делами здесь, на ранчо. Когда они вырастут, я буду работать в «Брубейкер интернэшнл». И потом, мне нравится туг. Если бы отец не настаивал, я бы всю жизнь мог провести на ранчо.
Я понимаю тебя, — проговорила Холли.