— Нога болит? — спросила она, складывая зонтик.
— Все в порядке, — сказал он. Ему было не по себе. Наверное, давно не ел. Голода он не испытывал, но все-таки прибавил:
— Я голоден.
Она кивнула.
— Я посмотрю, что можно сделать, я тоже голодна. — Она посмотрела в сторону клуба. — Я могу найти в клубе пищу, — продолжала она, свертывая одеяла. — Они еще нам понадобятся. Нам еще многое может понадобиться.
— Нам нужно уходить отсюда, — напомнил ей Эллис. — Помоги мне встать, я не могу здесь валяться целый день.
Но она не смотрела на него и не знала, что он с ней разговаривает. С неожиданным гневом он размахнулся, чтобы достать ее и ударить, но не дотянулся.
— Я ненадолго, — сказала она и выскочила из канавы.
— Вернись! — крикнул он, испугавшись, что она уходит. Он пытался встать, но она уже ушла, слишком занятая другой проблемой.
Он в гневе ругал ее, но ничего не мог поделать, — и он понял всю бессмысленность своей ярости. Он полностью в ее руках. Она понимает всю опасность своего и его положения. Но ей можно доверять. На ее месте он давно бы бросил такую обузу.
Он лег, глядя на облака, проплывающие по небу. Раньше он заботился только о себе, и теперь странное чувство доверия к другому человеку было приятно. Боль в ноге была тупой и слабой, и силы снова вернулись к нему. «Если она вернется — я спасен», — думал он в полудреме. Он позволит ей командовать и посмотрит, что из этого выйдет.
Он задремал. Тело привыкло к боли, и мозг оставался равнодушным ко всему. Он ощущал, что его лихорадит, язык распух. Наверное, у него температура. Это неудивительно. Несмотря на подложенный под него плащ и зонт над ним, он промок насквозь.
Время шло, но теперь это его не беспокоило. Что за странность, что он уверился в том, что девушка спасет его? Или он думает так, потому что болен и не может ясно мыслить? Он мог ни о чем не беспокоиться. Сейчас ему нужно только полежать и поспать…
Холодно повеял ветер, но солнце припекало. Он уснул, проснулся и снова уснул. Затем проснулся окончательно с тревожной мыслью, что он один. Он испуганно взглянул на часы. Было пять минут седьмого. Где она? Испугалась и бросила его? С огромным усилием он привстал на здоровую ногу и подтянулся к краю канавы. Теперь он мог разглядеть клуб и вдруг увидел девушку, идущую по тропинке. Нога болела, тупая боль отдавалась во всем теле, но он почувствовал облегчение и не пожелал поддаваться слабости. Он держался за траву и мрачно ждал. Когда она увидела его голову над канавой, то сразу же бросилась к нему. В одной руке она тащила чемодан, и он заметил веревку, обмотанную вокруг запястья, как будто она что-то тащила за собой.
— Вам нельзя вставать! — крикнула она, подбегая к нему.
— Помоги мне выбраться, — лихорадочно сказал он. — Я не могу больше здесь оставаться. Дай мне руку.
Она протянула ему руку, и он начал медленно выползать из канавы. Боль жаркими волнами заливала его тело. Он кричал, ругался, пот струями стекал по телу. Потом он шлепнулся на землю. Он попытался отползти, но нога за что-то зацепилась, и он потерял сознание.
— Выпейте это, и вам станет полегче, — услышал он ее голос. — Это чай!
В руке она держала чашку с чаем. Чай был крепким и горячим. Он выпил его и лег.
— Хорошо, — сказал он. Темнота в глазах рассеялась, и он увидел яркое солнце над головой. Он лежал на носилках, под головой у него было одеяло.
— У меня есть еда, — сказала она, — но нам лучше отправиться в лес. Я думаю, что смогу дотащить носилки. Я взяла веревку.
"Блестящая мысль», — подумал он. Девушка вовсе не дура. Далеко не дура. Если он сам попытается уползти в лес, то навсегда изуродует ногу. Он не думал о том, как тяжело будет ей тащить его в лес, который начинался в полукилометре отсюда. Похоронная процессия! Он посмотрел на чемодан и второе одеяло, которое она положила у него в ногах.
Она наконец приготовилась. Обмотав вокруг руки веревку, девушка сделала первый шаг… Носилки не сдвинулись с места. Он видел, как выгнулась спина девушки; она напряглась изо всех сил, но не смогла сдвинуть с места носилки. Она снова напряглась. Он видел, как вздулись вены у нее на руках, слышал ее тяжелое дыхание. Ножки носилок врезались в землю, и она не могла сдвинуть его с места. Ноги ее скользили по траве. Она упала лицом вниз. Он увидел ее белье, приподнялся, глаза его лихорадочно блестели, рот раскрылся.
— Давай, давай! — кричал он, размахивая руками.
Не глядя на него, даже не зная, что за слова он произносит, она снова ухватилась за веревку. Дикое, отчаянное выражение появилось у нее на лице. Носилки сдвинулись на дюйм и снова остановились. Она впряглась в веревку и, шатаясь из стороны в сторону от напряжения, потащила их к лесу. Эллис ругался жуткими словами, но она не смотрела на него. Сейчас он для нее не существовал. Цель — лес, и все!
Эллис оглянулся. Она добилась значительного успеха. Канавы больше не было видно. Крыша клуба исчезла за склоном.