— Да-да, конечно, ваша светлость, мы все помним и благодарны за это, — пробормотал ученый, проворно семеня справа от меня.
Мы подошли к главному входу, стеклянные створки бесшумно разошлись, пропуская в просторный холл. Навстречу дохнуло прохладным кондиционированным воздухом с легким налетом запаха лаванды. Охранники по краям двери вытянулись, признав, кто пожаловал в гости.
— Хотите осмотреть лаборатории? В прошлый раз вы не успели, хотя я был готов… — Пацио уставился преданными глазами.
— Где Глебов?
— Где-то на нижних уровнях, — почти без паузы последовал быстрый ответ. Значит вопрос ждали и подготовились.
Хорошо, когда подчиненные отличаются предусмотрительностью. Не нужно терять время.
— Веди.
Толстячок кивнул и просеменил к ближайшему лифту, на ходу оборачивая с извиняющей улыбкой, что приходиться идти впереди.
Кабина поехала вниз, перед движением пухлые пальцы Пацио вставили специальный ключ для разблокировки нужного этажа. Система безопасности внутри комплекса не подразумевала полного доступа для всего персонала в полной мере. Были помещения куда вход был почти всем запрещен, за исключением задействованных в проводимых исследованиях.
Створки лифта разошлись, первым кого мы увидели были снова охранники. Они здесь были почти везде, с винтовками наизготовку, готовые защищать собственность нанимателя.
Черт, а ведь это обходиться в копеечку, и не кому-то, а лично мне. Каждый день работы этих парней тянет из моего кармана неплохую сумму.
— Мы уже провели подготовительные работы и можем с уверенностью сказать, что готовы приступить к первой фазе, — толстячок Лоренцо все так же семенил сбоку, преданно заглядывая в лицо новому покровителя, пытаясь разглядеть следы недовольства. Но пока я не знал подробностей и владел лишь общей информацией из докладов Глебова, присылаемых по почте через выделенный канал спутниковой связи. Оставлять комплекс полностью отрезанным от мира, я все же не рискнул, предоставив своему ставленнику возможность связи. Но только со мной, и ни с кем более, для этого в компьютерную систему были встроены специальные ограничители, блокирующие остальной траффик.
— Вы хорошо поработали, сеньор Пацио, — сказал я, помня старое правило, что похвала и кошке приятна. Мелочь, а толстячок уже лучится от удовольствия.
Мы подошли к сдвоенной мощной двери, на белой поверхности в центре предостерегающе желтел значок биологической опасности. Здесь тоже стояла охрана, плюс доступ обеспечивал электронный замок в виде панели для подтверждения права допуска.
Пацио услужливо рванул вперед, но я оттер его в сторону, приложив ладонь на сенсорную поверхность панели. По дисплею скользнули светящиеся линии сканера. Мгновение, и зажегся зеленый свет, сигнализируя о разблокировке. Замок двери щелкнул. Толстячок разинул от удивления рот.
— А вы думали, что я не внесу себя во внутреннюю базу данных систем безопасности? — риторически вопросил я и обогнув застывшего ученого прошел через открывшиеся створки.
Дальше последовал длинный коридор с рядом запертых дверей справа и слева. Это были вспомогательные помещения, обеспечивающие работу главной лаборатории. Сама она находилась в конце, за еще одной парой сдвоенных дверей, имеющих герметичные створки.
Просторный вытянутый зал встретил белым светом и запахом антисептиков. Множество столов располагались у стен, там же находилось огромное количество разного сложного даже на вид оборудования. В центре возвышались уже знакомые прозрачные емкости на стенде с подведенными по полу толстыми кабелями.
Повсюду сновали люди в белых халатах — лаборанты, ученые и ассистенты готовились к чему-то большому.
Глебов Аристарх Юрьевич нашелся в центре этого организованного хаоса. С последней нашей встречи ученый, ставший бизнесменом, значительно похудел, но выглядел подтянутым и полным сил.
— Добрый день, профессор, — поприветствовал я, назвав собеседника старым званием, когда он еще заведовал кафедрой в Пулковском институте, одновременно трудясь на ниве преподавания и научных изысканий.
— Здравствуйте, ваша светлость, — ученый отвесил поклон, приложив руку к груди. Получилось слегка церемониально и пафосно. Рядом ревниво засопел Пацио, недовольный, что соперник с ходу обогнал на повороте, обозначив близость к покровителю всего одним жестом.
По моим губам скользнула тонкая улыбка. Ученые, чтоб их, по степени ожесточения эта братия в борьбе за гранты, могла поспорить с самыми безжалостными наемниками. Каждый хотел свой кусок, и каждый стремился доказать, что только он достоин славы и денег.