— Он уехал? Этот руководитель, — уточнил я после паузы.
Девушка кивнула.
— Вернулся в Нью-Йорк после основной фазы испытаний технологии создания кадавров, когда стало понятно, что дальнейшие исследования не требуются и пора переходить к отработке производства в промышленных масштабах.
— Предусмотрительно, — я рассеяно улыбнулся, помедлил и став серьезным сказал: — Кстати, хотел поговорить с тобой о дальнейших действиях. Ты должна понимать, что риски значительно возросли, столкновение с кланами, это не единичный случай исполненные стороннего найма. Его могут понять и простить, многие магические династии сами пользуются услугами наемников и не видят в этом ничего дурного. Другое дело полноценное участие в борьбе на стороне противника. Ты автоматически становишься участником конфликта со всеми вытекающими последствиям. Ты должна это понимать, и отдавать отчет, чем это в итоге может закончиться.
Даниэла помедлила, длинная ладонь с ухоженными пальцами небрежно поправила волосы цвета вороного крыла.
— Считаешь меня будут целенаправленно искать и мстить?
С моей стороны последовал кивок.
— Не исключено. Патриархи и их приближенные никогда не отличались особой мягкостью, тем более всепрощением. Мстительность в характере многих князей. Если узнают, что ты была не просто наемницей, а активно мне помогала, то до тебя обязательно попробуют добраться, — помедлил. — Или сделают это через твоих родных.
Опытный боец сил специальных операций, не раз побывавший под огнем, участник многих опасных заданий — Даниэла понимала, о чем речь и поэтому взяла паузу на обдумывание.
— Отец сможет о себе позаботиться, — уверенно сказала она. — Что касается остального, то князья и лорды должны понимать, что это ситуация с двухсторонним движением. Не только они умеют убивают, и не только у других есть близкие люди. Их жены и дети так же живут открытой жизнью, посещают магазины, обедают в ресторанах, ездят по городу. При желании до них тоже можно добраться.
Я хмыкнул. Забавно, но это была практически моя мысль. Власть предержащие зачастую недооценивали свою уязвимость, считали, что могут угрожать, не понимая, что до их родных тоже можно добраться.
Возможно не так легко, как обычного человека, но все же можно. Жена, сын, дочь, братья и сестры, родители, другие родственники, даже друзья-приятели — все могут попасть под удар. При желании можно устроить настоящую резню, выкашивая всех так или иначе связанных с конкретным человеком, до того считавшим себя в привилегированном положении.
В конце концов, всех не спрячешь под надежную охрану. Разве что запихнуть в бункер. Но и туда при сноровке можно запустить ядовитый газ, превратив «безопасное» убежище в братскую могилу.
Жестоко? Возможно. Но как говорится: с волками жить, по волчьи выть. Не нужно подставлять щеку, если ударили, надо бить в ответ. Убили твоего близкого, убей близких убийц. Кровь за кровь. Вот так вот все просто.
— И тем не менее, это не твоя война, — не знаю зачем все же сказал я. Точнее знал зачем, и даже почему, но не хотел в этом признаваться.
Страстная латиноамериканская красавица стала неожиданно близким человеком, которого не хотелось терять. Даже Хлад внутри ничего не мог поделать с внезапно возникшими чувствами. Наверное, это была еще не любовь, но уже точно привязанность.
Забавно, никогда не думал, что такое скажу. Тем более признаюсь в этом себе. Может это возрастное? Мне всего восемнадцать, скоро девятнадцать, говорят в этом возрасте влюбчивость очень сильна, и я всего лишь поддался гормонам.
И даже Хлад не помог. Хотя нет, помог, иначе не смог бы сейчас рассуждать об этом с такой отстраненностью.
— Ты меня прогоняешь? — Даниэла обошла и теперь стояла передо мной, глядя в глаза.
Я выдержал взгляд, помедлил.
— Предупреждаю.
Черноволосая красотка упрямо тряхнула головой.
— Я остаюсь.
В короткой фразе прозвучала вся непреклонность привыкшего рисковать жизнью бойца колумбийского спецназа, по праву считавшегося одним из лучших на территории Латинской Америки.
— Хорошо, — я серьезно кивнул, отдавая должное ответу взрослой личности, принимающей ответственность за собственную жизнь. И за возможные последствия принятого решения.
Даниэла обошла меня и села на другой стул. Небольшой столик из легкого пластика стоял между нами, на нем все еще оставалось большая часть несъеденного завтрака: свежие булочки, омлет с зеленью, кусочки жаренного бекона. В запотевшем графине апельсиновый сок, в аккуратных маленьких чашечках лениво плескался черный, как битум кофе.