В контексте Ветхого Завета Иерусалим, как мы уже сказали, понимается как символ Святой Земли и Израиля как народа, и далее — как символ всей земли и всего человечества. Поэтому Бог через великого пророка Исаию говорит Иерусалиму: «Забудет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не пожалеть сына чрева своего? но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя. Вот, Я начертал тебя на дланях Моих; стены твои всегда предо Мною» (Ис. 49, 15–16). Крепость этого завета, или обещания, Божия, по Священному Писанию, является силой любви Божией к человеку и всей Вселенной. Это Яхве передает Израилю через
Иеремию пророка, предваряя таким образом свой новый завет (= союз) с человечеством: «Любовью вечною Я возлюбил тебя и потому простер к тебе благоволение» (Иер. 31, 3).
Здесь, в связи с идеей Иерусалима как Святого Города и Палестины как Святой Земли, присутствует некая Божественная, точнее — Богочеловеческая, диалектика. Она актуальна и сейчас, но об этом позже, а сначала завершим экскурс в историю.
Примерно в 700 году ассирийцы, заняв северную часть Палестины, осадили Иерусалим, но захватить и покорить город смог только вавилонский царь Навуходоносор в 587 году до P. X. Месяц спустя военачальник Навузардан разорил храм и Святой Город и увел иудеев в вавилонское рабство. Спустя 50 лет (538 до P. X.) персидский царь Кир захватил Вавилон и разрешил израильтянам вернуться из плена на родину. Тогда же были восстановлены и храм, и город под руководством Зоровавеля и Ездры. В 333 году до P. X. Палестину занял Александр Македонский, и для нее начался эллинистический период, продлившийся до 63 года до P. X., когда Иерусалимом завладел римлянин Помпей. Римо-византийское правление в Палестине продлилось вплоть до прихода в 637 году мусульман.
Великий и славный период иудейских царей в Иерусалиме, охватывающий примерно полтысячелетия, был временем развития и подъема, но и падений Святого Города и Святой Земли — и материальных, и духовных. Асирийско-вавилонское пленение пресекло это развитие. Потом наступили периоды персидского, греческого и римского владычества над Израилем и национально-религиозного сопротивления, о чем повествуют книга пророка Даниила и книги Маккавейские. Все это время в Израиле продолжается период великих и малых пророков Божиих, начиная с величайшей фигуры израильской священной истории, пророка Илии Фесвитянина, который получил свое отражение в лице пророка Иоанна Крестителя во времена Христа.
Появление и деятельность пророков в Святой Земле и Иерусалиме стало событием решающим в истории Израиля и Палестины и неповторимым в истории всего человечества. К пророкам добавляется Иисус Христос, Великий Пророк из Назарета Галилейского, Сын Божий и Сын Человеческий — Мессия, Который Своей смертью и воскресением в Иерусалиме расширяет географо-исторические границы Святой Земли и Святого Города, превращая таким образом историю в эсхатологию. Дело Христа продолжают новозаветные апостолы, которые осмысляют и дополняют пророков и превращают ветхозаветную скинию (синагогу) в Церковь. Без пророков и апостолов (в центре Мессия — Христос, Который объединяет их, исполняет и наполняет смыслом) непонятна и необъяснима история Палестины и всей ветхозаветно-новозаветной цивилизации, а значит, и нашей европейской цивилизации.
Появлению Христа в священной истории и священной географии Палестины предшествовал период борьбы Маккавеев и возникновение религиозных движений и групп в Израиле, которые стали выражением попыток сопротивления израильского народа влиянию эллинистической и римской религии и культуры, синкретической и пантеистической по своей сути. Одновременно все это было отражением израильского и всечеловеческого ожидания народов (προσδοχία έυνών), как предсказал еще праотец Иаков-Израиль (Быт. 49, 10; 2 Пет. 3, 12–13). Это было время ожидания Мессии — Христа, о чем красноречиво говорят многие библейские и внебиблейские свидетельства. Это мессианское ожидание и иудеев, и эллинов, и других народов Востока обобщенно выразил в первой половине II века по P. X. Иустин Философ (который был родом из Самарии, а жил в Риме) словами: «Иисус Христос есть новый Закон, и Новый Завет, и надежда (προσδοχία) всех тех, которые из всех народов ожидают Божественных благ» (Диалог с Трифоном Иудеем, 11,4).