Мой брат же служил барону фон Нидерхофу, ныне покойному. Я не знаю, что он сделал и как он это сделал, но несомненно одно – он помог ему и его жене умереть. Это разбило старому барону сердце, поскольку к дочери он питал самые нежные чувства. Именно после этого он покинул свет и поселился в глуши, чтобы воспитывать внучку в одиночестве. Я думаю, он что-то заподозрил в этой череде смертей. Или просто устал скрывать зверя внутри себя. Ты знаешь, чем больше волнений или бед, тем сильнее он рвется наружу. Даже у меня.
Наверное, тебе интересно, что мы хотели сделать с Матильдой… Вначале мой брат хотел убить и ее, чтобы барон остался один-одинешенек с мыслью, что вся его семья стала жертвой его жадности, но потом он решил, что будет славно, если она будет считать его своим врагом и заставил меня настраивать девочку против него. Когда я не знала ее, то думала, что это будет заносчивая, глупая девица, к которой я не буду питать никаких добрых чувств. Но Матильда так непосредственна, так доверчива, что я полюбила ее и тянула время, лишь бы не исполнять того, для чего мы ее предназначали.
Друг мой, я была так слепа, что до встречи с тобой воспринимала все происходящее, как веселую игру, как схватку двух сил: белой и черной. Кто-то умирал, но не на моих глазах, и я могла уверить себя в том, что раз я не видела этого, то ничего и не было. Я не любила никого, кроме брата и самой себя, и была уверена, что это тоже одна из сторон нашего проклятья. Только людям дано любить беззаветно. Я не любила и не люблю мужа. Я равнодушна к своим любовникам: что они есть, что их нет – все едино! Но только твое прощение и твои мысли имеют значение для меня.
Я хочу, чтобы ты это знал.
Слишком часто я думаю о тебе, и мне страшно, что твоя рана окажется смертельной. Я посылаю доктору подарки, чтобы он заботился о тебе лучше, и каждое утро, и каждый вечер молюсь за твое здоровье. Смешно, мой старый граф сейчас собрался ехать воевать на венгерские земли, где ему грозит быть освежеванным заживо, если турки возьмут его в плен, но это меня почти не трогает! Я лишь чувствую усталость. Мне нужно попасть ко двору и быть там обаятельной и беззащитной, чтобы император смилостивился над моим мужем и разрешил тяжбу в его пользу, а еще пожаловал бы ему еще не завоеванные земли.
Не знаю, зачем я это пишу. Надеюсь, что однажды ты все-таки простишь меня, и мы вновь встретимся, и ты снова будешь хмурым и неприступным, и будешь смотреть на меня так, словно тебя совершенно не волнует, что я говорю, но потом... Ах, эти глупые женские мечтания прямиком из слезливых виршей скучающих дам!
Твоя Анна
PS Распоряжайся этим письмом и своими знаниями как хочешь. Я разрешаю тебе это»
- Простите, сударь, - раздался мужской голос, и Руди вынырнул из письма, что принесло ему еще большее смятение, и наконец поставил кружку на стол. К нему обращался человек лет тридцати пяти, одетый богато, как сын графа. – Вы – единственный здесь, к которому я могу обратиться… Если я, конечно, не помешал вам.
- Нет, отнюдь, - медленно ответил Руди. – Чего вам угодно?
- Я ищу свою мать, - охотно, но не без волнения начал незнакомец, без разрешения присев напротив него; скромностью он не отличался. – Вы выглядите как человек благородный, поэтому уверен, что сможете мне помочь.
- Да, конечно. Все, что в моих силах.
- Дело в том, что я лишь недавно получил собственное дворянское достоинство, после того, как десять лет прослужил в войсках Его Императорского Величества. У меня появился собственный клочок земли и даже несколько крестьянских дворов, и я наконец-то обзавелся деньгами, чтобы забрать свою мать и родственников к себе, из нужды и нищеты. Нет-нет, - быстро вставил он, - моя мать не нищенка. Она – из благородных. Беда в том, что в последний раз она писала мне едва ли не пятнадцать лет назад. Тогда она жила еще в нашем старом доме.
- Почему же вы не стали искать ее сразу после затянувшегося молчания? – спросил Руди.
- Я начал! Первым делом я вернулся домой, но никто не мог сказать мне, куда она уехала вместе с моим младшим братом. Моя мать, знаете ли, суровая женщина. Настоящий кремень. Если уж она что решила, так ее ничто не заставит свернуть с пути, и лишнего она болтать не будет.
- Тогда почему вы думаете, что она здесь?
- На то есть две причины, - охотно пояснил его собеседник. Но, прежде чем начать говорить, он подозвал слугу и потребовал себе пива. – Для начала, меня нашел мой брат. Он рассказал, что нашу мать и мою племянницу - его дочь - преследуют якобы за ведьмовство, но он отнюдь не силен в географии и оттого не смог мне толком объяснить, где и как их найти, перепутав название этого города. Я потерял больше месяца, плутая вокруг гор. А потом до меня дошли дикие слухи, будто в здешних окрестностях поселился оборотень-людоед! – он громко хлопнул по столу ладонью. – И будто местные судьи вели розыск ведьмы, которая якобы его вызвала и находилась с ним в дьявольском союзничестве! Так вот, как мне удалось узнать, они нашли мою мать. Пытали ее и приговорили к казни. Я слышал, что она должна была свершиться несколько недель назад, но в последний миг ее похитил зверь, и с тех пор она пропала. Так вот, я приехал удостоверить, что моя мать – честнейшая женщина, в жизни не касавшаяся никакого чернокнижья. Кстати, у меня достаточно денег, если этим судьям понадобится плата за содержание в тюрьме или что-то в этом роде. У меня есть грамоты от папы и от императора!