- Где моя жена? – сурово спросил барон фон Ринген у лакея, и тот с поклоном ответил:
- Она на кухне, господин. Сказала, что выйдет через пару минут, чтобы встретить гостей, и просила вас распорядиться и налить почтенным гостям кофе.
- Я сам знаю, что нужно делать, - проворчал барон.
Он скороговоркой представил своих домочадцев, а затем назвал епископа и Руди, после чего Матильда с изумлением взглянула на него и уже больше не отводила глаз с его лица. Старый барон заметил это и немедленно велел ей идти в столовую, чтобы проследить, как накрывают стол. «Пойдем, Лене», - сказала она подруге, и девушки сделали реверанс, прежде чем упорхнуть. У дверей столовой Матильда еще раз обернулась на Руди, ничуть не заботясь о приличиях, и их взгляды пересеклись. «Неужели это вы?» - безмолвно спросила она и исчезла.
- Вся семья барона фон Рингена провела эту осаду здесь, - пояснил епископ.
- Лучше бы я позаботился о них и увез из столицы еще в начале года! Я не знаю иной пытки, чем быть по ту сторону вражеских линий и думать о том, жива ли еще твоя единственная родная душа или нет.
- Я знаю, - ответил Руди, и барон оскалился.
- Даже не думайте упоминать ее при моей внучке, - предупредил он. – Может быть, я и выгляжу стариком, но я все еще способен на многое.
- Кому ты там угрожаешь, Рейнеке? – раздался еще один знакомый голос, и земля ушла у Руди из-под ног. Ни за какие деньги, даже за мешок золотых монет, он не узнал бы Магду внешне; из оборванной, грязной, замученной старухи она превратилась в статную и властную хозяйку.
- Баронесса фон Ринген, - представил ее барон, бросая грозные взгляды на Руди. Магда грациозно приложилась к руке епископа и присела перед Руди.
- Вы изменились, - сказала она вместо приветствия.
- У меня так и не было возможности извиниться перед вами… - растерянно пробормотал он. – Соблаговолите принять…
- Пустое, - отмахнулась Магда. – Все изменилось, господин судья. Мир изменился. И если бы не вы, то я так бы и скончалась в деревушке, забытая всеми.
- Я женился на Магде, - добавил барон, - потому что мне нужна была надежная женщина с твердой рукой, чтобы могла обуздать Матильду. Я-то потерпел полное поражение с этой девчонкой.
- С ней пришлось повозиться. Хотя я до сих пор считаю, что женитьба была глупостью. Мой единственный и настоящий муж – Ганс, а единственная и любимая жена Рейнеке – покойная Анна.
- Я не хотел давать людям новый повод для сплетен…
- А что ваши дети? – поспешно спросил Руди, пока разговор вновь не вернулся к прошлому.
- О, мой младшенький до сих пор удивлен перемене судьбы и скучает по кузнице, а уж его жена и вовсе растерялась. Оно и понятно – какая из нее знатная дама! Они решили вести свое хозяйство, подальше от людей и света. А мой старший, с которым вы тоже имели честь встречаться, освобождал Вену вместе с бароном…. Однако поверьте, такие разговоры куда как лучше вести за столом, а не у входной двери!
- Я совершенно с вами согласен, - подхватил разговор епископ, который наблюдал за этой встречей с хитрой улыбкой человека, которому известно больше секретов, чем полагают другие. Руди рассердился на него, но тут же быстро остыл: его друг любил подобные шутки.
Несмотря на уверения Рейнеке и Магды, что их союз был заключен исключительно по расчету, в их доме царила атмосфера любви и спокойствия, и барон трогательно заботился о своей жене, самостоятельно подкладывая ей лакомые кусочки. Как он ни пытался грозно смотреть на внучку, его глаза немедленно выдавали его: он гордился Матильдой и любил ее, несмотря на все, что произошло между ними – баронесса фон Нидерхоф была не из тех, кто ищет спокойной жизни. Впрочем, за обедом, пока шла беседа, Матильда, в основном, помалкивала. Руди ловил на себе ее задумчивый взгляд и готов был поклясться, что их беседа еще впереди.
После еды Матильда покорнейше попросила развлечь гостей музыкой, и барон фон Ринген после недолгого колебания согласился. Магда заявила, что ей некогда слушать музыку и что она желала бы обговорить с его превосходительством некоторые вопросы по хозяйству, после чего увлекла епископа в соседнюю комнатушку, где разложила перед ним книги и записи. Барон проводил гостей в гостиную, где слуги расставили кресла полукругом, оставив достаточно места перед клавиром.
- Матильду учил один итальянец, когда мы были в Ватикане, - вполголоса сказал барон Руди, видимо, позабыв, что клялся не говорить ему ни слова. – Я противился этим урокам, уж больно этот музыкантишка был смазлив, несмотря на то, что был при дворе папы. Впрочем, похоже, что свое дело он знал, да…