-Я? - Кажется, моя рожа покрылась пурпуром, и я не совсем уверенно промямлил: - Родина нас не забудет.
-Нет, не то! Это я слышала! А что ты сказал потом, совсем тихо?
-Ну-у-у-у... - соображал я сегодня на удивление туго, - это нечто благословения, принятого в моём мире.
-Правда?! ... "не вспомнит", это о ком?
Кажется, она всё отлично расслышала, и теперь играла со мной в дурачка, желая узнать как я выкручусь. Что ж...
- О, принцесса! - я наклонился в поклоне, желая скрыть краску, появившуюся на моём лице. - Я сказал: "И пусть смерть о вас даже не вспомнит". Это очень древнее благословение, оно...
-Довольно! - кажется, меня спасло лишь то, что у нас совсем не оставалось времени. - Граф, берите гвардию и поднимайтесь на стены!
Я внутренне охнул. До сего момента все происходящее казалось мне чем-то потусторонним, меня не касающимся, и вот теперь... Представив себе тучи стрел, горы трупов и реки крови, я невольно ощутил желание поскорее отсюда выбраться. Но не зная, как это сделать, лишь легонько вздохнул и, подбадриваемый радостными тычками принцессы, двинулся к стоявшей на вытяжку и облаченной в серебристые боевые доспехи гвардии. Будучи чужеземцем, я бы, наверное, еще мог отказаться от битвы... Но став (причем, вполне добровольно) подданным Его Величества, да к тому же еще и дворянином. Увы, увы... Отказ от сражения грозил мне, как минимум, четвертованием. Как максимум - четвертованием и сожжением останков с торжественным преданием анафеме. Я еще раз вздохнул и попытался полностью сосредоточиться на предстоящей бойне...
-Вы скучаете по тому Вашему миру? - неожиданно положив на моё плечо руку, спросила принцесса.
Я отрицательно покачал головой. О прошлом, что осталось в другом мире, я не вспоминал. Да и к чему было думать об этом днем, если и ночами мне не было покоя от бесконечно повторяющегося сна?!
Первая атака захлебнулась. Тролли, напоровшиеся на густую стену летящих со стен копий, сминая свои же ряды, ломанули в обратную сторону, словно тяжелые великанские плуги пробороздив борозды в тяжелой коннице рыцарей. Обнаружившиеся за их спинами орки и почти такие же, но более массивные и угловатые гоблины, попав под град летящих со стен стрел, дали дёру вслед за ними, а черные бароны, оказавшиеся перед стенами без поддержки союзников, в одиночестве идти на штурм не пожелали, и осадив коней, недосягаемые для наших стрел, медленно потрусили обратно. Посланные им вслед три арбалетных болта со стуком отскочили на землю, оставив на вражеских доспехах лишь небольшие круглые вмятины. Я удрученно покачал головой и, перебежав по стене, приблизился к сидевшим на выступающей над стеной башне арбалетчикам.
-Видели? - спросил я, имея в виду результат их стрельбы.
-Видели, чего уж не видеть! - старшой над арбалетчиками, тяжело вздохнув, опустил голову. - Вы уж, батюшка- воевода, не серчайте...
-С чего мне серчать? Латы на них добрые, с такого расстояния и из ружья не пробьешь, а уж стрелой и подавно. Вы, братцы, следующий раз только когда уж на стены полезут стреляйте, или же в забрала цельтесь, ежели попадете.
-Попадем, отчего ж не попадем! Вот Стешка, - старшой показал на сидевшего на корточках белобрысого паренька лет семнадцати, - с полтораста шагов медяк с головы сбивает. - Он одобрительно пошебуршил парню волосы и тот застенчиво заулыбался.
-Добро! Бывайте! Сами-то не подставляйтесь! И выжидайте. На рожон они больше не полезут. Другим арбалетчикам мои слова передайте, пусть стрел зря не расходуют. Хоть и много их у нас, но врагов тоже не меряно. - Я кивнул в сторону расстилающегося перед нами поля. На его порыжевших от палящего солнца просторах бесформенными кучами лежало до сотни неподвижных орков. Дюжина коней, сбитых с ног отступающими троллями, не в силах подняться, подмяв под себя завывающих всадников, било копытами воздух, а под самыми стенами города, распластавшись, словно черные каменные глыбы, валялось семь уродливых троллей. Но это была лишь мизерная часть наступающего войска... У нас потерь пока не было. Но стоило ли обольщаться? Пожав старшому арбалетчиков руку, я откланялся.
Вырвавшиеся слова про ружье не давали мне покоя. Автомат, аккуратно завернутый в чистую тряпицу и спрятанный в дорожный мешок, лежал на постоялом дворе. Почти четыре сотни патронов, забитые в магазины в ожидании своего часа, по-прежнему находились в моей разгрузке и, примененные с умом, вполне могли решить исход боя. И я бы непременно воспользовался ими, если бы не одно НО. В моей голове еще больше крепло осознание того, что оружие, принесенное сюда из другого мира, мне еще пригодится, но не сейчас и не здесь.
-Батюшка! - вернувшись на свое (полководческое) место, устроенное в нише одной из центральных сторожевых башен, я первым делом отыскал взглядом отца Клементия. - У меня к Вам просьба.
-Приказывайте, государь-воевода, приказывайте! - почти по-военному отозвался священник и осторожно потрогал висевший на груди крест. Отец Иннокентий, посмотрев в его сторону, неодобрительно фыркнул, мол, чего это ты выслуживаешься? Но, получив в ответ грозный взгляд Клементия, нервно дернулся и, пробормотав что-то невнятное, поспешил выскользнуть из ниши, ставшей для него вдруг тесной.
-А просьба вот какая. - Я наклонился к уху святого отца и подробно объяснил смысл возникшей у меня идеи. Посвящать в неё остальных мне не хотелось, и не потому, что это была какая-то тайна, отнюдь, просто я не был уверен в том, что моя идея сработает.
Отец Клементий меня внимательно выслушал и, улыбнувшись, краешком губ едва слышно произнес:
-Не опасайся, Николай, получится, с божьей помощью еще как получится! Вы ужо только тут чуток продержитесь, а там... - что будет там, он не договорил и, оттеснив плечом сунувшегося было обратно Иннокентия, заспешил выполнять моё приказание.
-Это ж он куда поперся? - отец Иннокентий был в своём репертуаре. Ни к кому конкретно не обращаясь, он продолжил свои рулады. - Это ж что ж получается, мы тут смертию принимать будем, а он невесть где пропадать станет? И Яга опять в бега подалась. Куда, я спрашиваю, Яга подевалася? Вот нечисть-то лесная, испугалась, в беде нас бросила, ау, Яга! Ау!
-Здесь я, здесь! - своей сухонькой ладошкой звонко хлопнув юродствующего священника по плечу, из-за его спины показалась наша, во весь рот улыбающаяся старушка. - Чего разорался? - Священник вздрогнул и сжался, а Яга, не дождавшись от него ответа на свой вопрос, посмотрев в мою сторону, незаметно подмигнула и нарочито сердито (так, что Иннокентий снова вздрогнул) спросила: - Колюшко, касатик, ты не подскажешь, я-то, старая, на ухо глуховата стала, тут кто-то нечисть лесную впрямь поминал или мне послышалось?
-Да как Вам сказать... - нарочно медленно произнес я, не обращая внимания на яростно жестикулирующего отца Иннокентия, призывавшего меня к молчанию. - Да разве ж кто-нибудь осмелился бы? Вы ж за это и в козла превратить можете, или того хуже, в гада ползучего.
-Могу, могу! - охотно согласилась Яга и снова шлепнула ладошкой по спине священника.- Так что звал-то?
-Я, да я, я так, к слову... - Иннокентий затравленно заозирался по сторонам, ища поддержки. Рыцарь и Андрей, сидя на каменной глыбе, сдержанно хихикали, Велень, прикорнув в уголке, тихо посапывал, я же делал вид, что не замечаю его умоляющего взгляда.
-Колюшко, по-моему, он чтой-то мутит. Мож его магией по башке хрястнуть, что б мозги прочистились, а?
-Матрена Тихоновна, не надо мне мозги прочищать! А про Вас - это так, к слову, с языка вырвалось...
-А больше ничего не вырывалось? - Иннокентий отрицательно помотал головой. - Это, наверное, оттого, что у тебя язык длинный. Может, его укоротить маленько?
Священник закрыл рот руками и в ужасе помотал головой.
-Ладно, не буду, но смотри у меня! - Яга строго погрозила ему пальцем. Отец Иннокентий, низко сгорбившись, развернулся и, шмыгнув мимо подобревшей старушки, выскочил наружу. И уже оттуда до нас донесся его облегчённый вздох.
-Похоже, мы поставили не на ту лошадку! - старый Лорд повернулся лицом к своему собеседнику.
-Это почему же? - голос, привыкший повелевать, сейчас звучал глухо.
-Хайлула слишком силен и становится опасен. Ненависть, его распирающая, даёт ему всё новые и новые силы, Тьма сама раскрывает свои тайны, а нелюдь присягает ему и без нашего веления. Я опасаюсь того, что он станет неконтролируем.