— Дед у меня роды принял, — произнесла тихим голосом Рут, и добавила, — если б не он, не выжил бы сыночек мой.
Глаза её были полны слёз. Мужчины стояли, молча, опустив головы, каждый думал о своём. Давид вспомнил, что именно он, дед Макар, растопил его недоверие к православным, что это на его хуторе Леся спрятала Рут, и дед берёг её пуще глаза, хотя легко мог за это поплатиться жизнью. Это он, дед Макар, принял роды и первым взял в руки только что родившегося сына Давидова, сына евреев, которых казаки убивали тысячами.
Сашка вспоминал, как дед Макар поставил его на ноги после ранения, если б не дед, не выжить бы ему.
И как же среди этих воинственных дикарей — казаков мог появиться такой необыкновенный человек широкой души, щедрый и отзывчивый, мудрый и строгий. Вот сыновья же его подались к Хмельницкому в войско, да и сгинули там, и где могилы их неизвестно. Из всей большой семьи осталась только Леся, любимая внучка, очень похожая на деда, которая стала и Сашкиной любимой девушкой.
Постояли, поклонились деду, и пошли собираться в путь.
Ехали, молча, едва переговариваясь, предвидя неизбежное расставание. Вскоре пути их разошлись: Давид с отрядом и с Рут возвращался к князю Вишневецкому, Михаил с Сашкой и Лесей держали путь в старинный замок, откуда молодые люди отправились воевать.
Как всегда, прощались на распутье дорог. Михаил полез в походную сумку, притороченную к седлу, извлёк кусок толстой материи и передал его Давиду. Давид развернул ткань: на чёрном бархате голубой и золотой парчой был вышит родовой герб Рудницких.
— Храни тебя, Господь!
Тогда Давид достал откуда-то из своей одежды маленькую коробочку и подал Михаилу. Тот взял, раскрыл. Тусклым золотом блеснул Моген — шестиугольная Звезда Давида.
— Мазаль тов! Счастья тебе!
Волнение охватывало Михаила по мере приближения к родовому замку. Уже за несколько вёрст до него он не мог сидеть в седле: то спешивался и шёл пешком, то снова садился на лошадь. Когда показался замок, сердце колотилось так, что казалось, вот-вот выскочит из груди.
Сейчас он увидит мать, увидит глаза любимой, по которым так стосковался за эти два года.
Но что это? Раскрытые настежь ворота, пустые глазницы окон, разор и запустение и… никого живого. Остановились посреди двора, Михаил поднялся в замок. Через некоторое время вышел, плечи его сутулились, он сразу постарел, осунулся, стал ниже ростом.
— Что там, где все?
Не добившись ответа, Сашка сам направился в замок. Ужасающая картина предстала ему: как будто смерч или ураган прошёл по помещениям, всё было растащено, разбито, развалено, кругом следы пребывания варваров, груды разбитого камня, посуды, зола от костров на паркете. Осторожно ступая, шёл он по хрустевшему под ногами стеклу, по обломкам старинной мебели. Шёл из комнаты в комнату, словно надеясь увидеть что-то живое в этом царстве мёртвого хаоса. Поднялся на второй этаж по изуродованной мраморной лестнице без перил, бывшей когда-то украшением центральной залы. Вдруг ему показалось, что в одной из дальних комнат мелькнула какая-то тень.
— Стой!
Сашка бросился туда. Какой-то оборванный человек стремительно убегал через анфилады комнат в сторону заднего выхода, к которому вела узкая лестница в самом торце второго этажа.
— Стой! — Сашка вытащил саблю, — стой, а то зарублю!
Оборванец выскочил в коридор, ведущий к лестнице, и на секунду обернулся. Прошло два года, но Сашка сразу узнал в нем дворового мальчишку, который отличался смелостью и смекалкой. Он даже вспомнил его имя:
— Васька.
Мальчишка остановился, похоже, что он давно не слышал своего имени.
— Васька, ты, что не узнаёшь меня?
Васька вжался в угол у лестницы и смотрел затравленным зверьком, готовым при первой опасности бежать.
— Мы приехали с паном Михаилом, что здесь произошло?
— Я не буду говорить, — наконец выдавил он из себя, — вы меня убьёте.
— Зачем нам тебя убивать? Ты живёшь здесь? Пойдём вниз.
Сашка взял паренька за руку, и они спустились по лестнице.
Мальчишка дрожал мелкой дрожью, хотя в помещениях и на улице не было холодно.
Михаил сидел на ступеньке парадной лестницы, ведущей к главному входу, и раскачивался из стороны в сторону, обхватив голову руками. Леся стояла над ним и что-то говорила.
— Вот привёл свидетеля, он сейчас нам всё расскажет, — объявил Сашка.
Михаил поднял голову, посмотрел на Ваську безумным, невидящим взглядом и, вскочив, схватил его за грудки и стал трясти. Парень закричал, вырвался и побежал. Сашка рванул за ним и поймал его уже в поле. Когда он вновь притащил упиравшегося мальчишку во двор, Михаил уже пришёл в себя и что-то объяснял Лесе.