Следующей оказалась просторная кухня. У входа обнаружились сапоги. Размер великоват, но мне ли перебирать. Натянул сапоги на портянки. Нормально так. Приступил к самому главному — поиску еды. Посередине комнаты стоял большой грубо сколоченный стол, у стены выложена кухонная печь и выставлены в один ряд тумбы, по пояс. Рабочая зона. На стене развешены пучки трав, сковородки и черпаки. В углу, обнаружился люк подпола, а напротив печи, через трубку в стене текла вода. Под ней стояла полная воды бочка. Перелив уходил по жёлобу куда-то в стену.
Я взял кружку, зачерпнул воды и принюхался. Неприятных запахов нет. Отпил, холодная сладкая вода заломила зубы. Сделал еще пару глотков и заставил себя остановиться. Всплыло воспоминание про голодающих, которые умирали дорвавшись до еды. Не знаю, распространяется ли это на воду и так ли давно я не ел, но лучше обождать. Главное, что с водой теперь проблем нет.
Пошарил в тумбах и нашел много разнообразной утвари: ведра, кастрюли, черпаки, тарелки и море столовых приборов из серебра и дерева. А еще ряд стеклянных бутылей, литра на полтора, закупоренных деревянными пробками. Открыл одну, принюхался. Пахнет фруктами и специями. Сделал маленький глоток. Покатал жидкость во рту, глотнул. М-м-м, вкусно! Сделал еще один глоток. Тепло растеклось по бедному пищеводу. Фруктовая наливка - жутко сладкая и жутко вкусная. Это мы берем, это - хорошо.
Осмотр печи ничего полезного не принес. Я рассчитывал отыскать спички или огниво, но затея не оправдала себя. Пришло время осмотреть подпол. Поднял крышку и в нос пахнуло сыростью и специями. В темноту вели крутые каменные ступени. Блин, как жаль, что нет фонарика. Вдох-выдох и я спускаюсь. С запозданием посещает мысль, а не едят ли тут человечину? Сознание подкидывает образы подвешенных на крюках частях тел. Да глупость — говорю сам себе. А подвал трупов? - спрашивает моё второе Я. Б-р-р-р.
Подвал маленький. Тут намного холоднее, чем снаружи и темно, хоть глаз выколи. Стеллаж, полка, пара мешков и закупоренные кувшины на полу. Это то, что удалось рассмотреть у входа. В глубь не пошел, все равно ничего не вижу. На полке стеллажа лежала круглая шайба сыра, накрытая тряпкой. Рядом обнаружился монструозный тесак сантиметров двадцати. Так, вот и нашлась замена лопате.
Я отрезал малюсенький кусочек сыра и положил в рот. Постоял так секунд десять, прожевал. Вкусно, но больше нельзя. Отрезал солидный кусок, замотал его в тряпку и прихватив нож покинул подпол.
Еще раз осмотрев кухню — нашел плетеную корзинку. Сложил в нее нехитрые находки и вышел в коридор.
Остальные двери на этаже оказались заперты. Пришлось подниматься выше по лестнице. Второй этаж был практически копией первого. Отсутствовал только вход в подвал и двустворчатая огромная дверь. Первой оказалась алхимическая лаборатория. На столах громоздились причудливые конструкции из колбочек, трубок, реторт и прочей, не понятной посуды. Пошарив, отыскал пару десятков разномастных флаконов с подозрительным содержимым. Повертел их в руках и оставил там же. Сомневаюсь, что красная жидкость поднимет мне здоровье, а синяя восполнит манну. Скорее всего я умру в жутких муках. А этого однозначно не хотелось.
В другой обнаружилась библиотека. Так, как литература меня мало интересовала в этот момент, заглянул в третью комнату. Третьей комнатой стал рабочий кабинет прежнего или нынешнего хозяина строения. У окна стоял массивный рабочий стол. Вдоль стен — шкафы. На полках было полно всякой всячины: статуэтки, книги, банки с образцами каких-то зародышей и частей тел. Кажется, я видел чей-то глаз в мутном растворе. Еще у стены стоял сундук, окованный железными полосами. И зеркало. Первым делом к нему я и подошел.
Освещение не самое подходящее, но разглядеть все же можно. Из зазеркалья на меня смотрел тот, кого ни в коем случае нельзя называть. Особенно маленьким мальчикам с загадочными шрамами. Лучшего сравнения я не находил. Худое, бледное молодое лицо. Заострившиеся черты и впалые глаза. Бровей нет, волос тоже. Провел рукой по гладкому черепу. Но самым главным было то, что это не моё лицо. Да и вообще не родное тело. Что-то такое я подозревал, но надежда оставалась. Расстроенный, прошел к столу, и отодвинув кресло уселся. Не кресло, а трон, но мягкий и удобный. После каменного то ложа. Разложил свои нехитрые пожитки. Нарезал сыр и откупорил бутылку. Захотелось напиться, как говорят, в хлам, но нельзя.
В верхнем ящике стола было пусто. Средний порадовал больше. Тут было много занятного: перо, тетрадь перетянутая кожей и два кольца в коробочках из черного дерева. Украшения, как единственные ценные вещи, меня заинтересовали в первую очередь. Золотые кольца с зеленым камушком, без пробы, отлично сели на безымянные пальцы. Бонусов к ловкости или силе не почувствовал. Зато финансы пополнились. Теперь я элитный бомж, а не просто так. Пролистал тетрадь. Ничего не понял и положил на место.
Дальше обнаружился пучок неизвестной травы и курительная трубка. При одном только взгляде на нее, захотелось закурить. Но привычного мне табака не нашлось, а курить неизвестно что, побоялся. Но трубочку на стол положил, прихвачу с собой. Вдруг чем разживусь.
Весь нижний ящик занимали увесистые мешочки. Тут-то я и воодушевился. Сейчас мне оплатят моральную компенсацию и на поправку здоровья отсыпят. Алмазы, рубины, сапфиры и блестящие золотые монеты... Всего этого тут не было. В мешочках оказались порошки, прессованные гранулы и молотые стебли трав. Ничего интересного.
Надо бы еще в сундук заглянуть, но позже. Лень вставать. В расстроенных чувствах я сделал глоток из бутылки и закусил маленьким кусочком сыра. Накатила легкая грусть. Как там жена, дочка. Если бы я был в своем теле — надежда бы оставалась. А так - мистика и неопределенность. Где я, кто я? Вещи вокруг убогие и старые. Как будто я на ролевой реконструкции. В подвале гора костей и трупов. Никакого электричества и привычных по той жизни вещей. Тело и то чужое. Сделал еще один глоток. Попал в другой мир, переродился или был призван запретным ритуалом с кучей жертв? Тогда где призвавший? Тут вообще не души. Пожевал сыр и сделал еще глоток. Нужно быть оптимистом. Новая жизнь и новые цели. Новый мир — пускай и так. Хотел, Серега, жизнь изменить — на, развлекайся.
Выпивка и еда, пусть и в малых количествах, разморили. Веки налились свинцом, а кресло оказалось таким уютным, что растекшись по нему, не заметил, как уснул.