***
Я сидел на скамейке у воды. Неизвестная мне река, да и место совершенно незнакомое. Где-то позади светит одинокий фонарь. Сумерки опустились на растущие неподалеку деревья и уже не понять, к какому виду они принадлежат. Похоже на парк. Идти никуда не хотелось, да и не планировал. А может просто не помнил, нужно ли мне куда-то. Я сидел и слушал, как вода плещется о камни, шуршит стеблями редких камышовых зарослей. Где-то вдалеке пискнула потревоженная птица. Умиротворение и покой, вдох и выдох спокойной, размеренной жизни.
Но вот в царство покоя вторглись посторонние звуки. Они приближались, становились отчетливее и громче. Я различил тонкие, веселые детские голоса. Видимо компания взрослых с детьми решила подышать чистым, вечерним воздухом. И все бы так, но голоса становились все громче и шестым чувством понял, что мое любование природой завершилось. Так и вышло. Из темноты вынырнули маленькие, худые фигурки в белых одеждах и весело проносясь мимо меня побежали к воде. Мальчики и девочки, лет десяти или того меньше. Я сосчитал — семеро. Они кричали и визжали бегая по берегу. Но как ни вслушивался, не мог понять, о чем они лопочут. Кружок на природу вывезли, что ли? И чего они так легко одеты? Вечером довольно прохладно, тем более у воды. Куда смотрят взрослые? И где они.
Я вертел головой, буравил взглядом в темноту, но никого больше не видел. Что за ерунда. Но вот послышалось старческое ворчание и из темноты вышел старик. И выглядел он не лучшим образом: потрепанный костюм неопределенного покроя, наброшенный на плечи плащ, всклокоченная седая борода и такие же растрепанные волосы. Шел он медленно, правой рукой опираясь на трость. Но самыми примечательными были глаза. Они светились холодной серебристой дымкой. Я прирос к лавке и мог только сопровождать его взглядом. По спине пробежали мурашки, а чувство опасности взвыло волком, надеясь образумить и дать шанс убежать. Но если бы мне и удалось собрать волю в кулак, то сомневаюсь, что смог бы далеко уйти на непослушных, дрожащих ногах. А старик поравнялся со скамейкой и молча присел рядом.
Я старался дышать реже, слиться с тенью и раствориться в плеске волн, перебиваемом детскими криками. Это маг, подумалось мне, и он колдует раз глаза светятся. Что ему тут делать и зачем нужны дети. Никаких сомнений не было, магия постоянно поддерживаемая, должна быть направлена именно на них. Уж я тут точно не причастен. А потом старик заговорил.
- Вы задолжали мне. И долг только растет, - его сухой, скрипящий голос, словно звучал у меня в голове. - Ты готов заплатить?
Я готов был на что угодно, только бы оказаться подальше от этого обманчивого места, сумасшедшего старика и веселящихся детей. Нервно, дрожащими руками, принялся шарить по карманам. Но, как на зло, ничего не находил. Потом вспомнил про нагрудный, в рубашке. Страх выбил мысли из головы и я выдохнул с облегчением, нащупав пальцами холодный кругляш. Прохладная, тяжеловатая, сантиметра четыре в диаметре. Тиснение не разобрать, как и металл из которого сделана. Откуда она у меня? Протянул монету старику и опустил ее на подставленную левую ладонь.
- Я принимаю плату, но этим ты не изменил положение дел. И эта, - он потряс кулаком — твоя, личная. Но я учту.
- Сколько ты хочешь? - решил я выяснить размеры непонятного долга. Однако ночного гостя этот вопрос неожиданно взбесил.
- Я хочу?! - гневно закричал старик прожигая меня взглядом. Свечение его глаз помигивало, как лампа от перепадов напряжения. - Ты забываешься человек! Восемьдесят лет я работаю бесплатно и делаю то, чего не должен. И ты теперь имеешь к этому самое прямое отношение.
Мерцание глаз прекратилось и он снова перевел взгляд на резвящихся детей.
- Прекрати это и я забуду о долге. Или больше никогда не появлюсь на этом берегу.
Я смотрел на него и не понимал, о чем идет речь. Какой долг, что решить? Старик тем временем встал и не торопясь пошел к воде. В какой-то момент моргнул и на берегу появилась вытянутая лодка. Готов дать голову на отсечение, ее там раньше не было. Палка в руке старика вдруг вытянулась и превратилась в весло, которое он положил на плече. А дети гурьбой, звонко хохоча и стараясь перегнать друг-друга, бросились к нему на встречу. Вот шумная компания погрузилась и все стихло. Не шуршали листья деревьев, не плескалась вода и не смеялись дети. Только старый перевозчик взмахивал и взмахивал веслом. Вскоре их скрыл набежавший туман. А я сидел и смотрел, как завороженный. Пока не проснулся.