Разумеется, ничего такого ужасного они не делали, и все было вымыто и убрано в мгновение ока, покуда хоббит вертелся волчком посреди кухни, пытаясь за всеми углядеть.
Когда все вернулись в гостиную, Торин сидел, положив ноги на решетку перед камином, и курил трубку. Он выпускал огромные кольца, которые плыли, куда он скажет — в дымоход, за часы на каминной полке, под стол — или кружили под потолком — но нигде им было не скрыться от Гандальфа. Пфу! — и колечко из его короткой глиняной трубки продевалось в кольцо Торина, после чего зеленело и, вернувшись, повисало у Гандальфа над головой. Их собралось уже целое облачко; в полутьме они придавали волшебнику странный и колдовской вид.
Бильбо стоял тихо и смотрел — он любил дымовые кольца. Внезапно он покраснел, вспомнив вчерашнюю гордость за колечко, которое отправил плыть над Холмом.
— А теперь сыграем! — сказал Торин. — Доставай инструменты!
Кили и Фили бросились к своим мешкам и вытащили по скрипочке. Дори, Нори и Ори извлекли из-за пазухи флейты, Бомбур принес из прихожей барабан; Бифур и Бофур тоже вышли и возвратились с кларнетами, которые оставили вместе с дорожными палками.
Двалин и Балин сказали:
— Простите, наши на крыльце!
— И мою заодно прихватите! — крикнул им вслед Торин.
Вскоре они вернулись, таща виолончели с себя ростом и арфу Торина, завернутую в зеленую ткань. Арфа была очень красивая, золотая; едва Торин ее коснулся, как полилась музыка, такая неожиданная и чарующая, что Бильбо позабыл обо всем на свете и унесся в темные края под чуждыми лунами, далеко за Рекой и очень-очень далеко от хоббичьей норы в склоне Холма.
Сквозь оконце в комнату вползли сумерки; в камине дрожал огонь — был апрель, — а они все играли, и тень Гандальфовой бороды покачивалась на стене.
Тьма заполнила гостиную, камин погас, тени исчезли, а гномы все играли. Сначала один, а затем и остальные запели под музыку: низкими гортанными голосами пели они о гномах в древних обиталищах под землей, и вот вам что-то вроде отрывка из их песни, если, конечно, может быть гномья песня без их музыки:
К вершинам далеким, к туманам седым, К ущельям, где вьется заоблачный дым, В скалистые горы, в подземные норы Уйдем за сокровищем древним своим. Там пращуры-гномы в пещерной тени Кузнечных костров раздували огни; Искусны и стары, могучие чары Знавали они и ковали они. Для древних владык и эльфийских вождей Трудились они у плавильных печей; Резьбы многограньем, сапфиров сияньем Слепили глаза рукояти мечей. В эмали сверкали все краски земли, В подвесках лучистые звезды цвели; И ярче дракона пылала корона, Которой венчались тех гор короли. К вершинам далеким, к туманам седым, К ущельям, где вьется заоблачный дым, В скалистые горы, в подземные норы Уйдем за сокровищем древним своим. Ни эльфы лесные, ни люд городской Не слышали музыки их колдовской, Не знали о гимнах, что в кузницах дымных Слагали и пели они под землей. Но страшный удар прогудел в вышине, Как будто ударил певец по струне, И вспыхнули грозно высокие сосны, Как факелы, в красном шатаясь огне. Испуганно в сумерках колокол бил, Столб копоти небо и звезды закрыл; Разгневанный ящер дыханьем палящим Жилища и башни людей сокрушил. Раздался последний удар громовой, Гора содрогнулась под вражьей стопой, И древние гномы в земные проломы Сокрылись неведомой людям тропой. К вершинам далеким, к туманам седым, К ущельям, где вьется заоблачный дым, В скалистые горы, в подземные норы Уйдем за сокровищем древним своим.Они пели, и в груди у хоббита пробуждалась любовь к прекрасным творениям рук, мастерства и чар, яростная и ревнивая любовь, влеченье гномьих сердец. Что-то туковское всколыхнулось в душе, захотелось пуститься в путь и увидеть горы-исполины, услышать шум сосен и водопадов, исследовать пещеры, носить меч вместо дорожной палки. Он выглянул в окно. В темном небе над деревьями зажглись звезды. Хоббиту подумалось о сияющих самоцветах в темных гномьих пещерах. Внезапно в лесу за Рекой взметнулось пламя — наверное, кто-то развел костер, — и ему представилось, что на тихий Холм опустился дракон и палит все огнем. Бильбо поежился и вновь стал тихим мистером Бэггинсом из Бэг-энда Под Холмом.