— Ну вот, все в сборе! — произнес Гандальв, окинув взглядом тринадцать висящих рядком капюшонов, — парадных отстежных капюшонов для хождения в гости, — и свою собственную шляпу. — Веселая компания! Надеюсь, и опоздавшим найдется, чем подкрепиться? Что это у вас? Чай? Благодарю покорно! Мне, пожалуй, немного красного винца.
— Мне тоже, — проговорил Торин.
— Хорошо бы еще малинового варенья и пирожков с яблоками, — сказал Бифур.
— А еще пирожков с изюмом и сыра, — добавил Бофур.
— А еще пирожков с мясом и салата, — дополнил Бомбур.
— И еще кексов, и эля, и кофе, если не трудно! — закричали остальные гномы, сидевшие за столом.
— И прихвати, пожалуйста, пару яиц, будь другом! — крикнул Гандальв вслед хоббиту, когда тот поплелся в кладовку. — И цыпленка, можно холодного, только пикулей не забудь!
«Он, похоже, не хуже меня самого знает, что лежит в кладовой!» — подумал мистер Бэггинс в полной растерянности, содрогаясь при мысли, что на него нежданно свалилось, кажется, самое что ни на есть скверное приключение. К тому времени, как он собрал все тарелки, стаканы, ножи, ложки, вилки и что там еще требовалось, а потом нагромоздил бутылки и кушанья на большие подносы, он совсем запарился, побагровел и разозлился.
— Да чтоб им всем провалиться, этим гномам! — сказал он вслух. — Могли бы прийти и помочь!
Оп-ля! — а в дверях кухни, оказывается, уже стоят Балин и Двалин, а за ними Фили и Кили: Бильбо и слова вымолвить не успел, как они утащили в гостиную все подносы, а заодно еще два небольших столика, и расставили все в мгновение ока.
Гандальв занял место во главе стола, тринадцать гномов расселись вокруг, а Бильбо, пристроившись на скамеечке у камина, без всякого аппетита жевал печенье, делая вид, будто все идет своим чередом и к приключениям не имеет ни малейшего отношения. Гномы ели и ели, говорили и говорили, а время шло. Наконец, они откинулись в креслах, и Бильбо поднялся, чтобы убрать тарелки.
— Я полагаю, вы не уйдете до ужина? — вежливо спросил он таким тоном, чтобы никто не подумал, что он настаивает.
— Разумеется, нет! — ответил Торин. — Мы останемся даже после ужина. Дело серьезное, и мы будем сидеть допоздна. А кроме того — как можно без музыки? Давайте уберем со стола!
Двенадцать гномов тут же вскочили (высокородный Торин, разумеется, продолжал разговаривать с Гандальвом), мигом сгребли всю посуду, нагромоздили тарелки одна на другую, так что никакие подносы им не понадобились, и двинулись на кухню: каждый нес груду тарелок, увенчанную бутылкой, на вытянутой руке, а второй рукой только помахивал, чтобы сохранить равновесие. Хоббит бежал следом, попискивая от испуга:
— Пожалуйста, осторожнее! Не беспокойтесь, пожалуйста, я сам!
В ответ гномы грянули песню:
Но, разумеется, они ничего подобного не учинили. Напротив: в два счета все вымыли, вычистили, разложили по полкам в целости и сохранности. Хоббит, стоявший посреди кухни, едва успевал поворачиваться, пытаясь за ними углядеть. Затем все вернулись в гостиную. Торин сидел у огня и курил, положив ноги на каминную решетку. Огромные кольца дыма поднимались из его трубки и послушно плыли куда он хотел: то забирались в дымоход, то прятались за часы на каминной полке, то залетали под стол, то кругами ходили под потолком. Но куда бы ни уплывало колечко Торина, а ему вдогонку Гандальв всякий раз посылал свое из короткой глиняной трубки. П-ф-ф! — и всякий раз небольшое колечко Гандальва проскользывало прямо через кольцо Торина. Затем оно становилось зеленым, возвращалось обратно к Гандальву и кружилось у мага над головой, так что мало-помалу там собралось целое облако дымных зеленых колечек. В полумраке гостиной вид у Гандальва был таинственный и волшебный. Бильбо не сводил с него глаз — он любил смотреть, как пускают колечки, и теперь краснел от стыда, вспоминая, что еще вчера утром гордился своим искусством, глядя, как плывут по ветру над Холмом колечки из его длинной трубки.