Я чувствую, как гнев вытесняет из крови алкоголь, и руки на моих коленях сами собой сжимаются в кулаки. Я не хочу слышать, как Джейсон говорит эту фигню. Я знаю, что заслужил, но все равно не хочу ее слышать.
‒ А как же обещание, которое ты дал мне вчера? ‒ спрашивает он и, выхватив у меня пластиковую бутылку, швыряет ее через всю комнату. Бутылка врезается в дубовый шкаф со стеклянными дверцами, где бабушка хранила свою лучшую посуду, и падает на пол, орошая паркет остатками водки.
‒ Больно, ‒ шепчу я, переводя взгляд от Джейсона на свои кулаки, потому что больше не могу на него смотреть.
‒ Конечно, больно, тупица ты такой! Непросто же так это назвали ломкой. Но сдается мне, что ты даже и не хочешь бросать пить. ‒ Джейсон присаживается на корточки рядом и, взяв меня за подбородок, заставляет посмотреть на себя. ‒ Мне жаль, что Эйден ушел. Жаль, что тебе больно и что ты чувствуешь вину из-за того, что не смог спасти его. Но иди ты на хер за то, что даже не хочешь попытаться завязать. Я был слишком мал, чтобы помнить, каково это потерять отца, но мне достаточно и того, что мама спилась насмерть у меня на глазах. И хрен ты угадал, если думаешь, что уйдешь за ней, оставив меня одного. Если ты не хочешь завязать ради меня, то сделай это ради Кэмерон. Она уже потеряла Эйдена. Как думаешь, что случится, если она потеряет еще и тебя?
Сказав это, он встает и уходит.
Гневный топот его строительных ботинок эхом отдается в голове, и я сжимаю ее руками, борясь с ощущением, что она вот-вот взорвется.
Я хочу вернуться к людям на той стороне земного шара, которые во мне нуждаются, но мой работодатель мне не позволит.
Я хочу прекратить слышать голос Эйдена в голове, но он мне не позволит.
Я хочу утонуть в водке, но мой брат мне не позволит.
Он не знает, о чем говорит. Кэмерон будет в порядке без меня, как была все эти четыре года. Я ей не нужен. Я никогда не был ей нужен.
А всем остальным нужно просто ОСТАВИТЬ МЕНЯ в ПОКОЕ!
Глава 2
Эверетт
Возраст – десять лет
‒ Меня зовут Эйден Кёртис, мне десять лет и мой папа очень богатый, ‒ говорит только что подошедший ко мне паренек.
Он такой же высокий, как и я, и у него такие же темно-каштановые волосы и голубые глаза, но его чистенькие брюки из темной ткани и модная белая рубашка доказывают, что его отец и, правда, богат. Рядом с ним я чувствую себя бомжом в своих старых грязных джинсах на два размера меньше, чем нужно, и покрытой жирными пятнами и грязью футболке. Мне хочется ударить мальчишку прямо в рот, но бабушка всегда говорит, что я не должен быть тем, кто бьет первым и затевает драку, но защищаться нужно обязательно и последний удар должен быть за мной.
‒ Твой папа тоже богатый? ‒ спрашивает Эйден, выхватывая у меня баскетбольный мяч и пропуская его под своей рукой.
Я очень хочу, чтобы этот мальчишка уже ударил меня. И мне все равно, что он будет постоянно находиться в лагере, так как их семья только что переехала сюда, а его родители дружат с родителями Кэмерон. Я все еще хочу ударить его.
‒ Эйден, не будь грубым! У Эверетта больше нет папы.
Мой хмурый взгляд, направленный на Эйдена, растворяется в улыбке, когда Кэмерон встает между нами.
Вообще-то мне не нравятся девчонки – они слишком громкие, надоедливые и постоянно хихикают. Но Кэмерон не такая, хотя она всего лишь семилетняя малышка.
Как всегда ее одежда покрыта грязью, в волосах застряли соломинки из конюшни. И она может надрать мне задницу в каждом состязании, проводящемся в лагере, включая стрельбу из лука. Вообще-то меня должно смущать, что маленькая девочка лучше меня управляется со стрелами, играет в баскетбол и плавает, но почему-то это не так.
‒ У тебя снова сено в волосах, Кэм, ‒ смеюсь я и указываю на соломинки, торчащие из ее растрепанного хвостика.
Она просто пожимает плечами, упирается руками в бока и поворачивается к Эйдену.
‒ Ты должен извиниться перед Эвереттом, ‒ сообщает она ему, и мне даже не кажется странным, что я позволяю девчонке заступаться за себя.
Я знаю ее с тех пор, когда она была совсем малышкой. Ей не было и года, когда бабушка впервые привела меня в лагерь, которым владеют родители Кэм. Последние семь лет я проводил здесь каждое лето, и по какой-то причине из всех детей в лагере Кэмерон выбрала именно меня, чтобы прилипнуть словно клей. Но так как она была хороша во всех играх и состязаниях, это не раздражало, а скорее походило на то, как вместо младшего брата иметь младшую сестру.
Под взглядом Кэмерон улыбка на дурацком лице Эйдена затухает, и он смотрит на меня грустным взглядом.
‒ Я сожалею о твоем папе. Если мы будем друзьями, то мой отец сможет купить тебе все, что захочешь. У него полно денег.
Я тут же думаю о PlayStation, которая есть у всех моих школьных друзей, ‒ бабушка говорит, что мы не можем себе позволить ее купить, а мама даже не подозревает, что я хочу эту приставку, ‒ и соглашаюсь принять дружбу Эйдена. В отличие от взрослых десятилетнему пареньку не нужно много времени, чтобы потерять интерес к драке.
‒ Кем ты хочешь быть, когда вырастешь? ‒ спрашиваю я.
‒Богачом, ‒ смеется Эйден. ‒ А ты?
‒ Врачом, как мой отец, ‒ тихо отвечаю я. – Но я не могу. Маме не нравится, когда я говорю, что хочу быть похожим на него.
Кэмерон подходит ближе и прислоняется головой к моему предплечью.
Мой отец был армейским врачом, и с тех пор как он погиб на войне, когда мне было три года, мама сильно изменилась. Именно поэтому я провожу так много времени с бабушкой, и поэтому же она начала приводить меня в лагерь родителей Кэмерон.
Мама очень расстраивается, когда слышит, что я хочу быть врачом, даже когда я добавляю, что не пойду в армию и не умру, как отец. Я не хочу быть солдатом, но хочу спасать людей, как он. Мама потом много плачет и по нескольку дней не выходит из своей комнаты, поэтому я стараюсь молчать об этом. А как хорошо сказать о своей мечте вслух и не чувствовать себя виноватым.
‒ Когда ты вырастешь, то сможешь делать все, что захочешь. Я просто не могу дождаться, когда повзрослею, и никто не сможет мне указывать. Если хочешь стать врачом, становись им. Ты сможешь делать людям уколы или оперировать их. Будешь крутым и богатым, потому что врачи получают много денег, ‒ улыбается Эйден.
‒ Считаешь, что, если я буду врачом, то стану крутым?