- Ты-то куда? – спрашиваю я, когда Жека заводит свою тачку.
- Так, прокачусь, - неоднозначно ведет плечом он.
Я вижу брата, как облупленного, поэтому сразу уточняю догадку:
- До Лерки?
Он улыбается в ответ. Ну понятно. Поедет к известной давалке, раз Алка отказывает. Я не осуждаю, но…
Когда я встречался с Лялькой, то не изменял ей. Мне попросту никакая другая не нужна была. Все меркли по сравнению с любимой красоткой. Она отдавала мне себя всю без остатка и удовлетворяла все мои желания, так что нужды засматриваться на чужие юбки не возникало.
Наши машины разъезжаются в разные стороны. Уткнувшись затылком в подголовник кресла, я шумно выдыхаю. Меня жутко ломает от обиды и злости за всю ситуацию. По факту, я сам виноват в том, что потерял любимую девушку. Я перестал бороться за Алку из-за давления со стороны её родителей. Мне конкретно вставляли палки в колеса, и однажды их методы переступили разумную грань. Я вынужден был отступить и отказаться от любимой девочки. Тогда мне казалось это правильным решением, а сейчас… Я хочу, чтобы она снова стала моей.
***
Добавляйте книгу в библиотеку и ставьте "лайк"
❤️❤️❤️
Глава 8
Егор
*полтора года назад*
- Тебе светит до 15 лет лишения свободы за хранение наркотиков! – рычит капитан, в кабинет к которому меня затащили.
- Да это не моё! Мне подкинули! Ваши же сволочи! – рвусь вперед через стол, который разделяет меня от наглой холенной морды.
Менты, стоящие по обе стороны, вжимают меня обратно в стул. Я огрызаюсь, дергаюсь, но руки сцеплены за спиной наручниками. По затылку прилетает с локтя, чтобы успокоился.
- Рот закрыл, - вздувает ноздри капитан. - Тебе сверху накинуть за клевету на сотрудников полиции? Да пожалуйста, наркоман.
Сука, ты конченная – презираю его взглядом. Стиснув зубы, сглатываю. Во рту сих пор привкус крови от побоев, которые вежливо нанесли еще при досмотре в аэропорту уроды в форме. Конечно, я сопротивлялся, какого хрена они вешают на меня белый порошок, которого в помине у меня не могло быть.
Только с рейса сошел, они меня там как специально поджидали. Только на хрен я им сдался?
Я к Алке летал в столичную клинику, где она проходила реабилитацию после аварии. Хотел увидеть её, но не смог - мамаша предупредила персонал не подпускать меня к дочери. А потом по прилёту мою ничем не примечательную личность обыскивают и задерживают… Знаю, новый хахаль у мамаши Аллы – не последний человек в нашем городе. Договориться с ментами – раз плюнуть.
Пазлы в голове потихоньку складываются.
- Чё вы хотите от меня? - сразу перехожу к делу.
- А вот это другой разговор… Смотрю, всё-таки не дурак, - хитро улыбается капитанская рожа.
В ответ я кривлю губы, за которыми прячутся стиснутые от злости зубы.
- Скажи, ты понимаешь слово «нельзя?» - мужик с погонами резко превращается в воспиталку детсада, а я – в непослушного хулигана.
- Да, - через силу проговариваю.
- Так почему же ты делаешь то, что тебе нельзя? Русским языком было сказано, не приставать к дочке Волковых.
Опускаю глаза. Догадки подтвердились – отчим Алки постарался. Козлина.
- У тебя последний шанс, Яшин. Либо ты одумываешься и не страдаешь ерундой, либо едешь на нары отдыхать.
Жесткий ультиматум выбивает воздух из легких. И вдохнуть не могу – больно.
- Ну так что? Решай сейчас. Дело будем заводить? – нетерпеливо барабанит пальцами капитан.
Смотрит на часы – у него есть дела поважнее, чем возится со мной. Для него моя жизнь – ничто. И плевать он хотел на раздирающиеся чувства незнакомого человека, сердце которого сейчас просто кровью обливается.
Меня ломает пополам. Выворачивает наизнанку.
- Нет, - с трудом выговариваю я. – Я не хочу сидеть.
Горло нещадно дерет, как будто кошки расцарапали.
- Это правильно, - одобрительно кивает капитан. Шуршит бумажками. – Хороший ты парень, Яшин. Скажи-ка, не служил?
- Нет. Я учусь.
- Ну учебу придется отложить. В Армию готовься. Служба мозги дурные быстро выветрит. Ты же не против? Одно дело срок мотать, другое – Родине служить. Правильно говорю?
Да срать он хотел на мой ответ. За меня всё уже решили и теперь ставят перед фактом. Мне остается только проглотить, облизнуться и сказать «спасибо».
- Правильно, - сломлено отвечаю.
Через стеклянные глаза краски окружающей действительности мгновенно меркнут. Всё застывает в серых тонах. Меня сжирает лютое презрение к собственной беспомощности.