========== Эпиграф ==========
Что память есть?
Одежда или ложе?
Но как одежду, память поменять
Мы можем тоже.
В сознанья коридорах
И на изгибах тела
Ведут враги войну.
Кому какое дело,
Как сложится игра?
А, может, все напрасно?
Они не друг для друга,
И всем давно все ясно.
Никто из них не верит,
В любовь, как чувство света.
А все же они любят,
И их простят за это.
«Войной разделены», -
Тогда она кричала.
Придется измениться,
Чтоб все начать сначала.
========== Глава 1, в которой открывается правда ==========
«В неведении – все наше прибежище.
Воистину счастливы те, кто лелеют его».
(Джакомо Казанова, «Мемуары»)
Драко чувствовал себя идиотом. Не таким идиотом, когда не можешь ответить на вопрос учителя. Неееет, полным идиотом. В этой комнате все смотрели на него так, будто хотели убить. И надо ему было припереться на Поттеровскую свадьбу?! Но Гарри на удивление долго просил его, назвав это «актом примирения». Мантикраба ему в штаны, прошло уже жмыровых пять лет с окончания войны, а, кажется, ничего не изменилось. Его все так же считали врагом «Святого Поттера», хотя это именно он помог засадить добрую половину Пожирателей Смерти в Азкабан. «Вовремя переметнулся», — отвечали на этот аргумент.
Но вскоре на Малфоя перестали обращать внимание, потому что бокалы то и дело наполнялись шампанским и звучали веселые тосты в честь новобрачных. Драко уже порядком надоело подпирать стену, и он решил переместиться за один из небольших праздничных столиков. На его несчастье (хотя, трудно судить), единственным более или менее свободным был тот, за которым уже сидела Грейнджер. После Джинни она была сегодня второй девушкой — подружкой невесты. На ней было легкое золотистое, подвязанное красными лентами («Ну, конечно, гриффиндорка», — хмыкнул про себя Драко) платье. Обычно растрепанные, волосы были уложены в аккуратную прическу, сколотую живыми красными цветами так, что несколько прядей соблазнительно спадали на хрупкие плечи. Драко даже согласился бы признать, что она выглядела красиво и офигенно сексуально, потому что из-под полупрозрачной ткани платья якобы невинно проглядывало по-гриффиндорски красное белье, только вот ее постная мина…
— Привет, Грейнджер, — совсем не по-дружески бросил Драко. — Хреново выглядишь.
Он просто не мог ее как-нибудь не оскорбить. Драко чувствовал физическую необходимость того, чтобы хоть кому-то на этом празднике жизни было так же паршиво, как ему самому, а Грейнджер, кажется, была, как никто другой, к этому близка.
— И тебе того же, Малфой, — совсем безжизненно отозвалась Гермиона, чуть пригубив еще полный бокал шампанского. Напиваться она, несмотря на свое настроение, видимо, не собиралась.
— И кто у нас умер?
В общем-то, Драко было глубоко насрать, почему Грейнджер такая опущенная, но ему хотелось как-то развлечься самому. А что может быть лучше старых добрых издевательств над «Золотым трио»? Поттера сегодня трогать запрещалось (ничего, Драко еще отыграется на нем на работе, когда тот вернется из медового месяца), Вислого было почему-то не видно, хотя он вроде вечно таскался за своей подружкой, так что весь запас сарказма и желчи упал на хрупкие плечики Грейнджер.
— Гермиона! — к столику подлетел счастливый Гарри.
— Гарри, — девушка просияла, когда он опустился перед ней на колени и взял ее ладони.
— Пойдем танцевать! — весело предложил он.
— Я… не знаю… а как же Джинни?
— Гермиона Грейнджер чего-то не знает! — саркастически воскликнул Драко. — Есть здесь у кого-нибудь колдоаппарат? Нужно запечатлеть этот исторический момент!
— Драко, — обратился к нему Поттер (у славного потомка Малфоев просто челюсть отвисла, когда бывший враг назвал его по имени), — может, потанцуешь с Джинни? Я разрешаю. А то ты весь вечер как в рот воды набрал!
«Ты разрешаешь?! Ну тогда я…» — собирался уже наброситься на него Драко, хотя так и не придумал, что он «тогда», как Вислая вытащила его в середину круга, подхватив в танце. Рядом закружились Гарри и Гермиона.
— Ну и зачем ты это делаешь? — сухо поинтересовался Драко, умело ведя Джинни.
— Не для тебя, уж точно! — отрезала новоявленная миссис Поттер. — Гарри верит, что в тебе есть что-то хорошее, поэтому хочет, чтобы ты подружился… со всеми нами. Никто от этого не в восторге, поверь. Но для Гарри…
— Да, да, Мальчику-которого-так-и-не-смогли-угрохать все готовы лизать задницу, — не мог не съязвить Малфой. Вечеринка начинала становиться скучной, и необходимо было срочно искать новую жертву. — Кстати, про «лизать задницу», где твой братец?
— Который? — холодно спросила Джинни.
— Тот, который по ошибке родился парнем, но все равно клеится к их с Поттером подружке, — опять съязвил слизеринец, чувствуя, как на душе становится легче. Да, он сегодня определенно в ударе!
— Если ты про Рона, то я не знаю, был где-то здесь, а потом, как испарился. Они с Гермионой недавно расстались… — с грустью поведала Джинни.
— Что, всезнайка обнаружила, что он все-таки девушка, и не захотела продолжать эти лесбийские отношения? — третий мяч в кольцо Гриффиндора!
— Ты отвратителен, Малфой! — успела прошипеть миссис Поттер-Уизли, когда Гарри сменил Слизеринского Принца.
— И тебе счастья, Джинни, — намеренно произнеся ее имя, проворковал Драко.
Его настроение значительно поднялось и просто взлетело до невероятных высот, когда он увидел неуклюже мнущуюся Грейнджер посреди танцплощадки. Как джентльмен, он просто не мог не помочь и резво подхватил ошалевшую девушку.
— Что тебе надо, Малфой? — Гермиона была явно не в духе и глаз не сводила с Гарри. — Решил испортить мне настроение?
— А есть что портить? — блондин развеселился, и его серые глаза по-бесовски обаятельно заблестели.
Гермиона только бессильно покачала головой, но вынуждена была продолжить играть на публику, что ее нисколько не бесит танец со слизеринцем. С минуту они кружились молча, пока Драко опять не прошиб словесный понос:
— Почему ты не с Вислым?
— Тебе не все равно?
— Вообще-то, все равно. Но так как сейчас у меня нет личной жизни, то я развлекаюсь тем, что лезу в чужую, — Драко слишком заигрался и не заметил, как сболтнул лишнего.
— А знаешь, почему у тебя ее нет? — едко спросила Гермиона, которой уже порядком надоели его подколки. — Да потому что ни одна приличная девушка не захочет с тобой встречаться! Потому что ты остался все тем же мерзким Пожирателем! И все твои «хорошие поступки» лишь из желания защитить свою паршивую хорьковую задницу!
На Драко как будто ведро ледяной воды вылили. Он ожидал услышать эти слова от многих, но только не от Грейнджер! Не то чтобы Гермиона к нему как-то особенно хорошо относилась, но все же она была самой… терпимой. Он никак не мог забыть эти ее глупые значки общества защиты прав эльфов, еще помнил удар в челюсть на третьем курсе, но тогда… тогда они были детьми.
«Маленькая мерзкая грязнокровка!» — хотел было зашипеть Драко от обиды, но ничего не сказал, просто бросил Грейнджер на танцплощадке и ушел. Ушел, даже не попрощавшись с Гарри. Но в каком-то смысле он и сделал это ради Поттера. Мантикора его задери, он сделал что-то ради Поттера! От одной этой мысли становилось тошно, но Гарри… Василиска за хвост, а они ведь могли стать друзьями! Если бы Золотой Мальчик тогда, когда им было по одиннадцать, принял Драко, все могло бы обернуться иначе… И он сейчас развлекался бы вместе с Гермионой и Вислым… От последней мысли его чуть не стошнило. В прямом смысле слова.
Драко шел… по полю. Гребаное говно, по полю! Естественно, ведь праздник-то проходил в Норе. Нарцисса предлагала сыну позвать Гарри в Малфой-Мэнор, на что он только криво ухмыльнулся. Ага, Поттеру бы понравилось! А Грейнджер так просто была бы счастлива, ведь она же ни разу не помнила, как ее пытали в гостиной вышеупомянутого поместья. Теперь у нее на предплечье тоже всегда будет красоваться метка — метка войны, бесполезной, унесшей столько жизней.