Бред. У меня всё было в жизни. Зачем эти риски?
Возможно, я просто в какой-то момент спятил?
Иногда кажется, что после этой тупейшей выходки Злата начала меня бояться. И даже собиралась бросить. Но осталась из-за наследства. Которое у меня пытаются отобрать, как погремушку у беспомощного младенца.
Злость дает силы, открывает резервы.
Но боль от ударов ослепляет и дезориентирует. Остается только она одна — всепоглощающая, то тупая, то острая. Боль и дождь. Я помню, как подушка ударила в лицо. Помню этот момент. Но что было до? Что же?!
Молнии пронзают черноту неба, следом оглушает протяжный звук гудка машины.
Рядом останавливается белая девятка. Новая смена? Да сколько можно-то! И эти отлично справлялись!
Следом топот и крики. Крики, крики! Гром! Вдох-выдох. Меня не трогают. Вдох-выдох. Это что, помощь подоспела?
Я кое-как поднимаюсь на ноги, усилием воли удерживаю пищу в животе. Вытираю ладонями влагу с лица.
Дождь стеной, вокруг все дерутся, орут, стонут. Кто свой? Кто чужой? Охренеть вечерок! Потрахался, блть, со сладкой совершеннолетней девочкой. Я сцепляю зубы, сжимаю пальцы в кулаки, отвожу назад руку и врываюсь в толпу.
Твари сваливают, едва услышав вой сирен. Трое несутся в тачки, которые с визгом рвутся с места. Еще столько же лежат на земле, постанывают.
Ко мне подходит сын управляющего Павел и кладет руку на плечо.
Я вздрагиваю, не сразу понимая, что он свой. Пораженно оглядываюсь. Рядом еще четверо ребят, и это не кто иной, как... наши с Пашкой одноклассники. Да ну нафиг! Глазам не верю. Обросший цинизмом с юности, я редко чему-то удивляюсь. Но сейчас вдруг чувствую, как мурашки бегут по спине. Они приехали меня поддержать? Просто так?
— Данил, с возвращением на родину, — салютует Егор, низко гоготнув. — Мог бы позвонить, на шашлыки позвать для приличия. А не сразу в бой.
— Ты же знаешь меня и мои приоритеты, — отвечаю я, тоже рассмеявшись.
— Еле нашли тебя, тут три дороги, я думал, ты другой поедешь, —говорит Егор прерывисто, всё еще восстанавливая дыхание и вытирая кровь с губы. — Суки, совсем охренели! Тут местность просматривается на километр, даже не потрудились укромное место выбрать.
— Позиция удобная, — поясняю я. — Слева-справа канавы, не удрать. Дорогу перекрыли.
— Видели, что тебя колошматят, летели на всех парах. Ты теперь миллионер. Ходят слухи, что зазнался.
— Выжить бы, потом зазнаваться.
— А как ты хотел? Юг, блть!
— Спасибо, пацаны, рад видеть. Не представляете даже, как сильно.
— Всё, капец! Мы все сядем и надолго! — перебивает меня наш главный оптимист Павел, который, схватившись за голову, смотрит в сторону быстро приближающихся полицейских. — Это катастрофа! Мне нельзя в тюрьму, отец не переживет!
Мы едва успеваем пожать друг другу руки и обняться, как рядом тормозят аж три патрульные машины.
Я смотрю на старую, разбитую девятку Егора и задаюсь вопросом: как они туда влезли, пятеро взрослых мужиков? Поселковая магия. У Егора отец — талантливый столяр, но насколько помню, они всегда жили в нищете из-за его пьянства. У друзей детства свои невеселые судьбы. И моя не слишком-то выделялась. По крайней мере, до смерти Кулака.
Дальше полицейские нам, как победителям, заламывают руки и провожают до участка, где упорно делают вид, что понятия не имеют, кто я такой.
Телефон я свой утопил в луже еще в начале драки. У парней же трубки отбирают первым делом, орут, угрожают.
Егор сам не свой — оказывается, это не первый привод, может сесть. Его лицо чернее лица Павла, который хоть и любит поныть и пожаловаться, но заподозрил неладное и организовал спасательную операцию. Прям как в детстве.
Нас мурыжат до самой ночи, и только в половине одиннадцатого меня, наконец, вызывают поговорить.
— Начальник прибыл. Миронов, вперед, — рявкает полицейский и смотрит прямо на меня. — Остальным сидеть и не рыпаться.
Я поднимаюсь, киваю парням, что не брошу их, а потом выхожу из камеры.
Хоментовский — ржачная фамилия. Помню ее. Этот дятел уже работал в полиции, когда я школу заканчивал. Мы, правда, не пересекались. Не было необходимости.
Но увидев лицо капитана, мрачнею сразу же. Это тот самый отчим, о котором трещала без умолку Марина.