Обезглавленное тело в канализационном коллекторе.
– Учитель Абиас не спасся и не успел спасти вашего брата, когда люди Гуру пришли за ним.
Ньютон сидел с низко опущенной головой и вцепившись в волосы обеими руками. Так вот зачем ты пытался пробудить меня, теперь он понимал свой давно забытый сон. Ты хотел попросить помощи и предупредить об опасности.
– Вы с братом – наследники Абиаса, – сухо произнёс Корвич, разгоняя тишину. – Гуру расправился с ними, и от тебя ему так же нужна только смерть.
– Но я-то ему зачем? – никак не понимал Ньютон. – Я – не мой отец и не мой брат… Да я бы вообще не пробудился и ничего бы не знал, если бы не…
Он внезапно умолк, вспомнив стимуляторы и записку, найденную в сумке после похорон. Он поднял взгляд на троицу.
– Это были вы?
Корвич даже не удостоил его взглядом. Вместо этого пепельноволосый разглядывал свои ногти. Однако Англичанин беззвучно телепортировался ближе к скамейке, и доверительно положил руку Ньютону на плечо:
– Простите, господин Залевски. Но мы должны были помочь вам пробудиться, – Англичанин снял пенсне и печально посмотрел на «наследника». – И это только наша вина, что Гуру нашёл в мире снов вас раньше нас… всё пошло не совсем, как мы планировали…
– А я-то вам зачем?
Англичанин вопросительно глянул на Корвича, и когда тот слегка кивнул, то ответил:
– Мы нашли вас, Виктор, потому что вы должны стать нашим новым лидером, возродить Лигу, и продолжить род защитников мира снов. Этого хотел ваш отец.
– Но я его не знал! – Ньютон истерически хохотнул и отчаянно схватил себя за грудки. – Даже если вы говорите правду, и Абиас был моим отцом, почему я вдруг должен делать то, чего он хотел? Почему я должен платить за его вражду с Гуру? Почему этот Абиас сам не пришёл ко мне и не помог пробудиться?!
– Потому что он хотел защитить вас, пока не придёт ваше время занять его место, –ответил Англичанин. – И теперь этот час настал. Вы здесь, чтобы возглавить нас и завершить войну. Помогите нам покончить с Гуру. Слишком много горя этот человек принёс вам и многим другим…
Ньютон услышал тяжёлое позвякивание доспехов, задрал голову и увидел стоящего над собой самурая.
– Жизнь обвил свою вкруг висячего моста этот дикий плющ, – с невероятным воодушевлением для столь резкого колючего голоса почти пропел воин Наоки.
Ньютон ошеломлённо глядел на самурая, чьему суровому лицу не было равных. Ему казалось, что воин скажет что-то ещё, но тот замолчал, сердито глядя в пространство, будто не было больше на свет слов достойных его языка.
Остальные ничуть не удивились реплике самурая. Корвич лишь поёрзал на месте и обратился к Ньютону:
– Зря ты психанул на меня, – с горечью произнёс он. – Теперь Гуру точно что-то почувствовал. Ну ладно, – пепельноволосый вдруг оживился. – Это нам даже на руку. У меня есть идея, как уничтожить Гуру. Ты ведь с нами?
Ньютон ошеломлённо посмотрел на Корвича.
– Не время сомневаться, наследничик, – «гриф» улыбнулся ему самой зловещей из всех своих улыбок. – У тебя и выбора, вроде как, особо и нет. Сделай то, зачем ты явился в мир снов.
– Да откуда тебе знать, зачем я явился в мир снов? – раздражённо бросил Ньютон.
Корвич удивлённо вскинул брови:
– Не хочешь отомстить за брата и возглавить Лигу?
– Нет.
В глазах Ньютона теперь была уверенность. Убедившись, что он абсолютно серьёзен, Англичанин слегка разочарованно скривил губы и вернул пенсне на нос. Наоки хмурился не с осуждением, но с пониманием.
– Хорошо, – сбросив оцепенение и, вымученно улыбнувшись, протянул Корвич. – Но жить то ты хочешь? Если ты не с нами, Гуру тебя убьёт. Это ты хоть понимаешь?
Ньютон добела сомкнул губы и нервно дёрнулся.
– Мне ничего от вас не нужно, – сказал он, наконец, поднялся и зашагал прочь, глядя лишь на городские руины, и еле слышно буркнул через плечо. – Сами разбирайтесь между собой, фанатики хреновы…
– Ну, если передумаешь или всё-таки жить захочешь – заходи, не стесняйся, – с насмешкой крикнул ему вслед Корвич.
Глава 34. Стук-стук
Виктор проснулся от чувства падения, весь в поту. Сердце колотилось так, словно его разогрели мощным ударом тока. Майка и трико прилипли к телу. Дрожащее дыхание скребло в пересохшей гортани. Из коридора по всей квартире раздавались глухие удары, от которых едва не дрожали стены.