– Это всё, – твёрдо сказал он. – Меня больше ничто не держит в мире снов, как и тебя, – он стал целовать её в щёки и в шею. – Нам обоим пора проснуться, и мы сделаем это вместе.
Когда Ньютон вновь посмотрел ей в глаза, то заметил, как мышцы возле её бровей, губ и подбородка неожиданно задрожали. Аня и сама вся затряслась, словно хрупкий мотылёк, обжигаемый человеческим прикосновением. И затем внутри девушки будто-то что-то переломилось, и Ньютон едва успел удержать её от падения на пол.
Аня разрыдалась в истерике, не в силах произнести ни слова. Слёзы лились по её покрасневшему лицу, спина и плечи конвульсивно дёргались вместе с кричащими и всхлипывающими звуками, доносящимися из горла.
– Тише, тише, – приговаривал Ньютон, поддерживая её и буквально волоча к стулу. – Ты чего…
Он не без труда усадил её и стал суетиться по кухне. Нашёл чистый стакан, наполнил водой из графина и протянул Ане. Она приложилась губами, и Ньютон помог ей осушить стакан наполовину. Аня ещё несколько раз глубоко вздохнула, убирая со лба растрепавшиеся волосы и вытирая слёзы салфеткой, протянутой Ньютоном.
– Что с тобой? – осторожно спросил он, когда истерика поутихла.
Небо за окном развеялось, и лучик солнца упал на Анино лицо. Она ещё раз отпила воды, заглушая остатки конвульсивной дрожи в груди, серьёзно посмотрела в честные и открытые глаза Ньютона, и с тихой уверенностью произнесла:
– Я не могу проснуться, Ньютон. Я не могу покинуть мир снов.
* * *
– Пап, а почему мы спускаемся под землю? – спросила маленькая Аня, держась одной рукой за руку крепкого молодого мужчины, одетого в дорогой костюм, а другой прижимая к себе плюшевого зайца.
– Потому что поезда метрополитена ходят под землёй, – с улыбкой ответил дочке отец. – Они проходят через тоннели, вырытые под городом.
– Прямо как канализация?
– Да. Очень похоже. Только в метро сухо и нет крыс.
Мужчина и девочка спускались на эскалаторе вместе с другими обывателями. Девочке почти ничего не было видно из-за спин взрослых, и она глядела то на потолок, сияющий жёлтыми лампами, то на улыбающегося отца.
Спустившись, они миновали выложенные красной мозаикой арки и вышли на платформу. Горожане толпились у ограничительной линии, то и дело норовя свалиться вниз, на мрачные чёрные шпалы. При мысли об этом, Аня не вздрогнула, а только улыбнулась, представив, что даже если кто-нибудь упадёт, то из тьмы тут же выскочит огромный чёрный арлекин и поднимет беднягу наверх.
– Поосторожнее, принцесса, – сказал отец, отводя её подальше от толпы.
– Я не принцесса!
– А кто же ты?
– Я часть той силы, – с торжественным выражением заговорила девочка. – Что вечно всем желает зла, и вечно совершает благо!
Отец рассмеялся, и девочка тоже расцвела улыбкой.
– И кто же тебя этому научил?
– Мама.
– Мама никак Фауста читает?
– Неа, не угадал, не угадал! Мастера и Маргариту.
– Странно, – отец изобразил озадаченность. – Я был уверен, что эта строчка из Фауста.
– А ещё она написана в Мастере и Маргарите, – энциклопедическим тоном произнесла Анечка. – Сразу после названия, на другой страничке, если перелистнуть.
– Какая ты у меня наблюдательная! – восхитился отец.
С эскалатора спустился бездомный. Лицо его было скрыто грязным капюшоном. Отец слега напрягся при его виде и прижал дочку к себе. Бездомный прошёл мимо и затерялся в толпе.
– Пап, а что это значит?
– Что, принцесса? – не понял отец и спустился, чтобы быть с дочерью на одном уровне.
– Эта строчка. Ну, которая из Фауста!
– Я часть той силы, что вечно хочет зла, и вечно совершает благо? – с улыбкой переспросил отец.
Девочка кивнула. Несколько секунд отец молчал, пытаясь сообразить.
– Мне кажется, смысл этой строчки в том, что не бывает худа без добра, – наконец, ответил он.
– Совсем не бывает? – удивилась девочка.
– Конечно. В жизни всё относительно.
– А что это значит?
Мужчина виновато разулыбался, и устало потёр лоб:
– Я хотел сказать, что смысл этой фразы в том, что иногда даже злые поступки, со злым умыслом, совершаются не зря, и, в конце концов, могут привести к чему-то хорошему.
Девочка глубоко задумалась. Затем подъехал поезд.
– Держись за меня, – сказал отец, с трудом дотянувшись до поручня через головы раздражённых пассажиров.
Девочка держалась за отца и не отпускала его ни на секунду с того момента как двери захлопнулись, голос объявил следующую станцию, и состав с грохотом нырнул в чёрный тоннель.
Через несколько станций стало свободнее и Анечка села на свободное место. Отец стоял рядом и трепал дочери чёрные косички, заставляя её смеяться. Затем поезд тронулся вновь, и девочка молча глядела на часто мелькающие огни во тьме перегона, похожие на глаза невиданных обитателей подземного царства.