– Твой куратор сказал, что ты практически совсем не посещаешь институт. И что стал плохо выглядеть в последнее время.
– Я простужен! Как я должен выглядеть?
– Он говорит... что ты совсем исхудал. Сказал, буквально просвечиваешься...
– Ну, он явно преувеличивает. Толстым людям вечно кажется, что все остальные дистрофики…
– И ещё он говорит, – будто не слыша его, продолжала женщина. – Что у тебя вечно красные мешки под глазами и что ты «дёрганный»… Я, конечно, не знаю, что именно он имел в виду, но когда он сказал это слово, то я сразу подумала о…
«Об Артуре», – мысленно договорил за неё Виктор и сразу же перебил:
– У меня насморк, – коротко отрезал он. – Слизистая воспалена. Вот и глаза красные. А «дёрганный», просто потому что много учёбы. Вот и всё, мам. И нечего здесь выдумывать.
Несколько секунд трубка молчала, а затем оттуда раздался несмелый голос матери:
– Точно?
– Что значит «точно», мам? Ты мне не веришь?
– А ты меня не обманываешь?
– Мам, если ты...
– Виктор, – неожиданно собранно и, даже, строго прервала его женщина. – Ты ничего не принимаешь?
Вопрос заставил Виктора замолчать. Он молчал, слушая напряжённое шипение.
– Пью аспирин, – наконец, съязвил он, надеясь, что тема сойдёт на «нет».
– Я не о простуде, – непреклонно произнесла мать и сделала глоток. – Ты ничем не «балуешься»?
– Ничем я не балуюсь, мама, – спокойно ответил Виктор. – Откуда у тебя вообще такие мысли?
В трубке послышался облегчённый вздох, и дальше голос матери зазвучал спокойнее.
– Прости, если обидела, сынок. Я не хотела тебя ни в чём обвинить… Да я и не думала даже. Ты у меня хороший. Уж я-то знаю, – она ненадолго замолчала. – Ты совсем на него не похож, – в её голосе послышалась непреодолимая скорбь, но Виктору же от слов матери стало неожиданно больно и совестно.
В отличие от всегда послушного и покладистого Виктора, Артур отличался строптивостью и неуёмным бунтарством. И именно за это мать любила его больше. Виктор всю жизнь это видел и чувствовал, даже когда брату-левше прилетало по первое число за драки и прочие шалости. А когда Артур сбежал из дома, мать и вовсе забыла о существовании второго сына.
Да, мам, я – живой. Так что я совсем на него не похож, хотел подметить Виктор, но сдержался.
– У тебя всегда голова работала, – с теплотой в голосе произнесла мама. – Ты бы никогда не ввязался ни во что подобное, правда?
– Если ты снова об Артуре, – холодным тоном заговорил Виктор. – То милиция ничего не доказала насчёт того, «во что он ввязался» и за что ему отрезали голову.
Он надеялся, что после этих резких и циничных слов мать впадёт в новую истерику и бросит трубку. Но трубка отозвалась внезапным пьяным смирением:
– Он был наркоманом… – произнесла женщина. – И он связался с плохими людьми… По-моему, это достаточное объяснение.
– А по-моему, первое не доказано.
– Эти эксперты сказали, что он употреблял кетамин... или амфетамин, – расплывчатый голос матери словно отдалялся с каждым словом. – Я не помню точно… Они делали анализ крови, или что-то такое…
– Мам, ты в серьёз думаешь, что они делали такой обширный анализ крови человека, который гнил неизвестно сколько в канализации, перед тем как его нашли?
В трубке повисло тлеющее шипение сигареты.
– Но как же следы того наркотика, который нашли в его рюкзаке? – растерянно спросила женщина.
– Рассыпанная белая крошка? – Виктор зло хохотнул. – Ха! Может это был мел. Или аспирин.
– Но если они всё подстроили… – эта мысль не укладывалась в голове матери. – Зачем им нужно было мне врать?
– Чтобы отделаться от тебя. Ты же им сама обо всём рассказала! И о том, как ловила Артура за травкой, когда ему было шестнадцать. И о том, каким обдолбанным его притаскивали его дружки. Так, а, мам? – Виктор никогда раньше не осуждал мать за лишнюю сговорчивость со следствием, но сейчас почему-то злился на неё. – И про клей, и про неудачный опыт с героином. Ты же про всё сказала, да, мам?
– Они просили рассказать…
– То-то и оно. Ты сама дала им нужную ниточку. Они просто подтянули одно к другому, чтобы ты их не терроризировала и не заставляла искать убийцу своего «невинного» сыночка. Вот мол, мамаша, вы воспитали наркомана. Получите чувство вины на всю оставшуюся жизнь и распишитесь.
– Виктор! – неожиданно завопила мать.
– Что? – в тон ей отозвался сын.
Секунду они оба молчали. Затем Виктор услышал в трубке всхлипы и плач.
– Ладно, мам, – примирительно заговорил он. – Не плачь. Я просто...
– Я плохая мать, да? – навзрыд пробулькало в трубке.
– Ты хорошая мать, – Виктор не лгал и верил это всем сердцем.