Затем он с минуту ходил из стороны в сторону, стиснув зубы, и глядел на равнину, на траву, на деревню и столб дыма над ней, только бы не видеть свисающий, как старая змеиная шкура, левый рукав.
В реальности. Но не здесь! – мысленно стонал от досады Ньютон. Теперь ему больше всего хотелось умыться ледяной водой и проснуться. Но воды поблизости не было. Только пыльный зной и пересохшее горло.
Вытерев нос и отряхнувшись, он поднял дневник, спрятал его в карман штормовки, закатал пустой рукав и отправился обратно в улиточную деревню.
Вернувшись к бурому, почти рассеявшемуся дыму, Ньютон заглянул в кратер, на месте которого совсем недавно находился дом с артефактом, но ничего не различил в его глубине и направился к башне.
* * *
На площади было тихо и пусто. Солнце припекало. Ни Ани, ни Гуру, ни Хосе Ньютон не наблюдал. На вершине башни тоже никто не показывался.
Он поднялся по ступеням, вошёл внутрь, в тень, и едва обрадовался облегчающей прохладе, как за спиной раздался звон цепей и скрежет механизмов. Ньютон обернулся, и перед ним громыхнули решётчатые ворота, выпущенные из каменного свода. Они вонзились в узкий ров, отрезав ему путь наружу. Сноходец схватился за железные прутья и прислонился к ним лицом.
– Кто здесь? – настороженно спросил он, стараясь увидеть, нет ли кого снаружи.
Но на площади не было ни души, только очередная соломенная крышка от корзины пошаркала к заброшенным жилищам.
Ньютон инстинктивно ощупал пояс и выругался. Он не имел ни ножа, как у Ани, ни клинка-ключа, как у Гуру. До этого момента ему в голову не приходило таскать нечто подобное в мире снов, где всё необходимое можно создать из «воздуха». Теперь же он этого не мог – локация провалилась в Эдем и энергия, некогда питавшая её, затвердела безвозвратно.
Он поднял лежащий в пыли булыжник. Камень оказался тяжёлым и холодным, как в реальности. Ньютон прикинул, что этим можно раз и навсегда проломить череп. От этих мыслей он вновь почувствовал собственную уязвимость.
Сноходец тихо поднялся по лестнице, крепко держа камень. На залитом дневным светом балконе он увидел Аню. Девушка стояла на коленях с заведёнными за спину руками. Она увидела его, но ни один мускул на её лице не дрогнул.
Ньютон ускорил шаг, забыв о бдительности, и, как только вышел на балкон, кто-то, притаившийся за стеной, грубо схватил его и просунул руки подмышки. Ньютон попытался сопротивляться, но неизвестный так сильно надавил ему обеими руками на затылок, что подбородок больно прижался к груди, а из горла вырвался лишь отчаянный рык. Камень выпал из руки.
Затем некто второй, вышедший с другого конца балкона, пнул сноходца под коленку, и Ньютон потерял равновесие. Но первый подхватил его за шкирку легко, словно котёнка, не давая упасть, и бросил рядом с Аней. После чего спросил громким басом:
– И что с этим делать?
– Да брось так, – небрежно ответил ему второй, более сиплым и высоким голосом.
Ньютон поднял взгляд и, всё ещё щурясь от ломоты в шее, увидел перед собой здоровенного бритоголового мужчину, облачённого в военный костюм и разгрузку. В руке здоровяка блеснули наручники, а в глазах, слишком маленьких и светлых для такого скуластого загорело лица, промелькнуло странное замешательство или, даже, стыдливость. Вояка отвёл взгляд от однорукого пленника, торопливо убирая стальные браслеты обратно за пояс, но с внушением произнёс:
– Без глупостей, парень, – голос здоровяка звучал уверенно, однако лицо его, поросшее рыжей щетиной и кустистыми бровями, не внушало должного страха.
Отдышавшись, Ньютон повернулся к Ане и тут же ослабил оскал. Девушка смотрела на него спокойным ясным взглядом. Она была в порядке. Только чуть растрепалась коса и испачкалось лицо. Ни ссадин, ни ушибов. Аня едва заметно улыбнулась одними уголками губ, но вдруг заметила пустой подвёрнутый рукав и ожоги на шее Ньютона, и мгновенно изменилась в лице.
Ньютона бросило в жар от её неприкрытого заворожённого любопытства, и он резко отвернулся, словно обжёгся, а затем впился тупым ненавидящим взглядом в здоровяка.
На плече вояки висел автомат, каких Ньютон не видел даже в школьных учебниках НВП. Затем из-за его спины вышел второй мужчина. Он был среднего телосложения, на вид чуть младше громилы – около тридцати. Прямые, пепельного цвета, засаленные волосы небрежно свисали на уши, грубо отрезанная чёлка едва не касалась бровей. На нём был свитер, джинсы и потёртый кожаный плащ, за которым виднелась портупея и рукоять пистолета.