Лишь когда губ коснулось влажное металлическое горлышко фляги, Ньютон сделал осторожный глоток и успокоился. Прохладная вода скользнула по глотке и пищеводу, приглушая боль.
Он приоткрыл глаза и увидел над собой чьё-то лицо, по которому непрерывно плясали тени и световые оранжевые зайчики.
– Ещё, – попросил он.
Горлышко вновь коснулось губ, и он сделал ещё несколько жадных глотков. Ньютон ещё какое-то время смотрел на молчаливый силуэт, сидящий над ним, пытаясь узнать знакомые черты лица.
Но накатила усталость, и он снова сомкнул воспалённые веки. И лишь когда кончик косички случайно коснулся его щеки, Ньютон понял, что это была Аня.
* * *
– Похоже, у него сотрясение, – зазвучал голос Гуру. – И не слабое… Что ж, пусть отдыхает.
– Это займёт время, – сказала Аня.
– Значит, будет время поболтать с нашим пленником. Если конечно он придёт в себя… Здорово Ньютон его, а? – учитель глухо усмехнулся. – Не ожидал я от него такой прыти…
– Изумительно. Просто замечательно! – Аня иронизировала. – Теперь они держат нас здесь, как два якоря, а время идёт.
– Ничего страшного, Анечка. Время всегда куда-нибудь да идёт… – учитель задумчиво помолчал и заговорил вновь. – Провизии хватит. Недели на две точно хватит. В крайнем случае, съедим Корвича… или Хосе.
– Меня?! – возмутился малыш.
– Шучу, – мягко ответил Гуру. – И вообще подслушивать не хорошо. Лучше спи, пока есть возможность.
– Уснёшь тут с вами, – пожаловался Хосе и через несколько минут блаженно захрапел.
Тишина. Треск костра. Сверчок где-то во тьме. Кто-то лениво ворошит палкой костёр.
– И всё же Ньютон не перестаёт меня удивлять, – снова заговорил Гуру через какое-то время. – Хоть я и считал его раньше бездарем, а храбрости и отчаяния ему не занимать…
– Ты всех считаешь бездарями, – тихо отозвалась Аня.
– Не правда. Просто сначала он мне казался зашуганным парнем, который залез в мир снов только от скуки, – учитель задумчиво хмыкнул. – За неимением виртуальной реальности, которую пока не изобрели. И хорошо, наверное, что пока не изобрели… Помяни моё слово, Анечка, как только людей привяжут к компьютерам, никому не станет дела до мира снов, и мы останемся последними в клубе отчаянных мечтателей. Только если мы этому не помешаем, конечно… Если же ничего не выйдет… кто знает, куда нас заведёт эволюция и технологии. Может люди вообще перестанут видеть сны…
– С чего тебя вдруг потянуло на поболтать?
– Возраст, Анечка, – Гуру глубоко вздохнул. – Возраст делает людей сентиментальными.
– Слушай, а сколько тебе в реальности? – вдруг заинтересовалась Аня.
– Пятьдесят четыре.
– А если считать по времени, проведённому в мире снов?
– Ну… если бы я не просыпался совсем, то мне было бы лет сто пятьдесят – двести.
Повисла долгая уютная тишина. Ньютон начал засыпать, но вновь раздавшийся голос Гуру взбодрил его:
– Мне всегда было интересно, какой срок жизни у человеческого сознания… Срок годности тела лет семьдесят, в среднем. Но вот сознание – оно ведь не стареет. Оно вообще может не меняться с самого детства. А если оно не стареет само по себе, то и умереть не может…
– Да неужели?
– О да… Если бы только сознание не было связано с мозгом. Мозг изнашивается и умирает, и с ним гаснет сознание, – Гуру помолчал. – Как-то раз мне попался артефакт одного безумца, который считал, что лучше прожить пятьсот лет во сне, чем сто в реальности. Он был богат и завещал своим слугам следить за его телом, пока он будет в мире снов. Делать массаж, чтобы поддерживать мышцы в тонусе, обеспечивать организм всем необходимым через капельницы. В общем, средства у него на это были…
– Действительно, сумасшедший, – Аня скучающе зевнула. – Прости. Ну, так и что с ним стало?
– Из пятисот запланированных лет, он прожил во сне девяносто шесть и умер. В реальности ему было всего лишь тридцать с небольшим.
– Так себе сказка на ночь.
– Да… грустная история. Бедняга не учёл, что в состоянии осознанного снохождения мозг изнашивается быстрее, чем у обычных людей.
– Раз уж тебе не спится, – произнесла Аня, после долгой паузы. – Подежуришь? А я посплю.
– Конечно, – ответил Гуру. – Отдыхай.
Где-то совсем рядом с собой Ньютон услышал шорох брезента и хруст молнии спального мешка.
– Гуру, – теперь голос Ани прозвучал ближе.
– М?
– Что ты рассказал обо мне Ньютону?
Гуру молчал.
– Когда он пришёл ко мне в последний раз, – продолжала девушка. – То сказал: «Ты бездарно тратишь свой талант». И ещё что-то про путь, с которого я сбилась. Так что ты ему наговорил обо мне?