– Давай вылезай, лягушонок.
Переодетая и посвежевшая Аня вернулась, когда мужчины покончили с водными процедурами, и с улыбкой спросила:
– Ну, как проходит банная вечеринка?
– Было бы лучше, если бы вода не воняла, – ответил Хосе, лежащий на нагретых солнцем камнях.
– Не думала, что ты такой чувствительный, – Аня сняла одну из банок с тлеющих углей.
– Я то – нет, – протянул Хосе. – Но вот мой нос… – он поглядел на озеро. – Кстати, почему вода стала такой… мутной и ароматной?
– Вы перебаламутили её, вот и всё. Со дна поднялись ил, тина, и прочие органические останки, – девушка насадила на вилку кусочек говядины, объятый паром, и с аппетитом отправила его в рот.
– Какие-какие останки? – малыш напряжённо нахмурился.
– Эй, Ньютон, – обратилась Аня к сноходцу, понуро сидящему в стороне ото всех. – Может, ты объяснишь?
Ньютон отрицательно покачал головой. Он мог бы объяснить, но сейчас ему совершенно не хотелось ни о чём говорить.
– Ну ладно, – девушка повернулась к Хосе. – Это озеро-колодец, по сути – затопленная пещера. Так что в её недрах наверняка немало перегнивших трупиков летучих мышей и каких-нибудь грызунов. Отсюда и специфический запах.
Хосе рывком приподнялся и брезгливо всмотрелся в коричневатую муть озера.
– Да ладно тебе, – усмехнулась Аня. – В давние времена такие озёра считались волшебными и даже полезными. А некоторые любители народной медицины и сейчас ими не брезгуют. Считается, что такая вода лечит травмы, благотворно сказывается на регенерации. Говорят, даже переломы заживают быстрее, если пару дней посидеть в таком вот озерце, – Аня посмотрела на Корвича, сидящего на берегу. – Правда, от приёма внутрь лучше воздержаться.
Раздетый по пояс пленник сидел у озера, не шевелясь, словно пытаясь разглядеть в воде собственное отражение или что-то ещё.
– И мочить открытые раны я бы тоже не стала, – предупреждающе добавила девушка.
Корвич не обернулся, но отвесил благодарный кивок.
– Завтра к вечеру, думаю, выберемся, если не будем задерживаться, – сказал Гуру, закончив с переодеванием и присоединяясь к трапезе.
– А откуда вы знаете, куда идти, маэстро? – спросил его Хосе.
– Мы идём к границе этой локации.
– А откуда вы знаете, где эти границы?
– Я ведь изучал это место, прежде чем притащить нас сюда, – добродушно ответил Гуру.
Малыш недолго подумал и снова спросил:
– А кто вообще создаёт эти самые границы локаций?
– Любая локация имеет те же границы, что и имела будучи комнатой, – ответил учитель. – А границы комнаты создаёт тот, кому она принадлежит. Бессознательно, если это комната сновидца, и сознательно, если комната сноходца. Сновидец почти не контролирует свои границы. Они расширяются и сужаются, изменяются по форме, как амёбы, в зависимости от того, что снится и что испытывает в этот момент сновидец. Границы комнаты сновидца могу истончаться и рваться в определённых местах. Поэтому сновидцы иногда покидают пределы своей комнаты и выходят на общую территорию, даже не понимая этого. Вернее, внешние перемены их не смущают. Потому что всё происходящее в мире снов для них просто мультик, в котором от них ничего не зависит.
Ньютон подсел к кострищу, но к еде не притронулся.
– А что происходит с границами комнаты, когда сновидец становится сноходцем? – спросил он.
– Они становятся прочнее. Принимают стабильную форму, которая отныне будет зависеть исключительно от воли сноходца. Но только тогда, когда он научится их контролировать. А до тех пор его инстинкт будет поддерживать их неизменяемость, чтобы защитить от хранителей. Ведь хранители агрессивнее всего к сноходцам-новичкам. Они чувствуют в них угрозу для мира снов и пытаются подавить её ещё, так сказать, в зародыше, – Гуру замолчал и хмуро поглядел на Корвича. – Ты что там, опять фантазируешь? Выдвигаемся через семь минут. Не успеешь поесть, пойдёшь голодным. Ньютон, ты тоже ешь давай.
– Да, иду, – спокойно ответил пленник и не спеша поднялся на ноги.
Ньютон всё же потянулся за своей порцией, от которой аппетитно пахло лавровым листом и мясом.
– А почему сновидцы пробуждаются именно на мёртвой территории, а не у себя в комнатах? – спросил Хосе.
На этот раз ответила Аня:
– Потому что нет более подходящего места для пробуждения, чем общая территория. Комната сновидцев, это ведь спроецированная реальность, по сути. Им снятся либо очень хорошие сны, либо такие буднично-серые, что когда они просыпаются, даже не помнят, что им снилось. Когда же они забегают на общую территорию, здесь многое им не подвластно, и они чувствует свою обособленность от всего, что творится вокруг, – она облизнула вилку и посмотрела в неё на своё растянутое отражение. – Пробуждение во сне, это ведь прогресс для человека, а человек прогрессирует, только выходя из зоны комфорта. Считай, комната – это лазурный пляж с девицами. Пустая территория – дремучий лес полный хищников.