Так и застыв, они сидели минуты или часы. Затем Аня неожиданно поцеловала Ньютона в лоб. Поцелуй призрака, след от которого всегда остаётся где-то глубже, чем там, куда могут дотянуться органы чувств.
Ньютон открыл глаза. Аня посмотрела на него так, как никогда не смотрела до этого, и вновь взялась за вёсла. Водяная гладь взволновалась и лодка понесла их туда, где свинцовое небо и вода становились единым целым и последним, что вскоре осталось от Эдема.
Глава 26. Дом
Аня и Ньютон шли через оранжевый сумрак коридора дверей в молчании.
Возвращение в мир снов действовало исцеляюще – физическая боль, навеянная иллюзиями Эдема, сошла на «нет», но внутренняя усталость оставалась прежней – результат энергетического истощения. У Ньютона едва хватило сил на то, чтобы сменить одежду и «отрастить» левую руку.
Сноходец разглядывал изувеченные стены с облупившейся штукатуркой, летящей к космическому пространству, разглядывал причудливые тени хранителей, растянувшиеся под потолком, и испытывал лишь тоску от вида ничуть не изменившегося коридора, хоть и мечтал оказаться здесь с самого начала похода. Теперь Ньютон понимал: в этом месте, где всё пребывает в непрерывном движении, динамика – всего лишь притворство. На деле всё здесь осталось точно таким, каким выглядело неделю назад. Лишь одни запертые двери сменились другими.
Ньютон держался рядом с Аней, заглядывал в глаза хранителям – в печальные глаза арлекинов, и думал о том, что тени тоже притворяются, будто ничего не произошло. А произошло многое: два человека погибли, судьба ещё двоих неизвестна.
Казалось, прошла не неделя, а намного больше. Ньютон не знал, насколько больше, но этого точно должно было хватить, чтобы мир снов заметил их отсутствие и ощутил те перемены, которые теперь чувствовал он сам. Пустота, отчуждение – всё то, что прежде преследовало его лишь в реальности, теперь настигло и в мире снов.
Раньше Ньютону казалось, что этот тонкий холодный мир заполняет его. А теперь внутри будто что-то оборвалось и навсегда затерялось где-то в Эдеме, вместе с криком Хосе, разнёсшимся над ущельем, вместе с теми двумя, которых Гуру назвал врагами и которые больше никогда не проснутся.
Хранители провожали сноходца тихим монотонным шипением, словно подтверждая его мысли. Даже если бы я сам не вернулся, ничего бы здесь не изменилось. Как не вернулась Ольга и Большой…
Ньютон практически не знал их, но они были единицами из тысячи. Те, кто пробудился и наполнил этот мир частью себя. А теперь их нет, и этот мир жрёт их пустые комнаты где-то на окраинах общей территории.
Ни реальность, ни мир снов, ни вы, мысленно обращался Ньютон к равнодушным хранителям, не умеете понимать или сочувствовать. Вы, как и миллиарды сновидцев, можете лишь равнодушно наблюдать, оборонять то, что считаете своим, и потреблять, когда приходит время.
Стражей не тревожило разочарование молодого сноходца. Они смотрели прямо на него и вместе с тем словно не замечали.
– Не рад вернуться? – голос Ани вытащил Ньютона из плена мрачных мыслей.
Он только пожал плечами.
– Теперь ты понимаешь? – девушка посмотрела на него. – Понимаешь, почему меня не влекут ни охота за артефактами, ни остальные дела Ордена.
– Кажется – да, – тихо ответил Ньютон. – Я не ждал, что будет легко. Но… – ему хотелось что-то добавить, но он не смог найти слов.
– Да, – Аня понимающе кивнула. – Всё всегда оказывается сложнее, чем кажется вначале.
– Как думаешь, Гуру с Хосе уже вышли из Эдема? – спросил Ньютон чуть погодя.
– Скорее всего.
Они прошли ещё несколько дверей, прежде чем он решился задать не покидающий голову вопрос:
– Если Гуру успел вытащить Хосе, почему мы не встретились с ним здесь?
– У нас ведь не было договорённости встретиться, – спокойно ответила Аня. – Да и малыш наверняка вернулся в свою комнату.
– Нет, – Ньютон отрицательно покачал головой. – Я его знаю. Он бы точно первым делом захотел отыскать меня после всего, что мы… Что он пережил. И я не чувствую его присутствия в мире снов. Совсем ничего…
– Может, его выбросило на неизведанную локацию? В этом случае у тебя маловато шансов найти его – сам знаешь.
Ньютон хотел возразить, что этого сорванца он бы везде отыскал – беспочвенная уверенность, но так ему почему-то казалось теперь. Затем он остановился и достал из кармана чистых брюк оберег Ордена и всмотрелся в красный камень.