— Так, что у Вас тут происходит?
Я пожал, молча плечами.
— Давайте Вы, Павел Владимирович.
Замполит начал подробно описывать мои действия, которые я не согласовываю с партией и ним лично, как представителем оной партии. Он мне вменил в вину высокомерие, чванство, неуважительное отношение к сослуживцам.
Я без комментариев выслушивал весь этот бред обиженного политработника. Когда Щуров закончил, начальник политотдела полковник Румянцев кивнул мне, давая отмашку.
— Товарищ полковник, я на три года оказался оторван от тех порядков и правил, которые существуют в мирной жизни. Поэтому разрешите задать несколько общих вопросов для уточнения?
— Давайте.
— За этот период уставы Советской Армии никто не отменял?
— Нет, конечно.
— Выполнение их для политработников обязательно?
— Перестаньте задавать глупые вопросы.
— Если в штабе Вы встречаете генерала, Вы честь ему должны отдавать?
— Перестаньте юморить.
— Тогда мне непонятно, почему то, что незыблемо для начальника политотдела легко и просто нарушается замполитом полка. Мне уже рассказывали про Вас, товарищ подполковник, Вы водите танк, стреляли все танковые стрельбы, водили бронетранспортер, грузовые автомобили, выполняли лично нормативы боевой подготовки. Вы в своей деятельности руководствуетесь «делай, как я». Почему наш замполит на мое требование овладевать нашей техникой, самоходными орудиями, командно-штабными машинами выражает такое недовольство? Его принцип «делай, как я сказал». Но просто трепать языком сейчас недостаточно. Коммунисты, а особенно политработники, должны быть впереди, чтобы личным примером вести людей за собой. На мой вопрос, что же сказал Владимир Ленин в своем гениальном труде «Что делать?» по поводу ситуации в нашей части, замполит ответа дать не смог. А это означает, он не вдумывается в суть, а скользит по поверхности, а на сделанные ему замечания товарищей по партии, реагирует быстрыми жалобами. А ведь Ленин написал: «что бы мы победили, надо ликвидировать третий период». Я обращаюсь к Вам, товарищ майор — какой именно период имел в виду Владимир Ильич?
Секретарь парткома негромко сказал:
— Третий период — период разброда и шатаний.
— Правильно. Нам надо отбросить свои амбиции. Командир полка в беседе со мной выразил уверенность, мы можем сделать наш полк лучшим. Но я хочу доложить Вам, как начальнику политотдела, что завтра я подаю рапорты командиру соединения, заместителю по БронеТехнике соединения и армии, начальнику Ракетных Войск и артиллерии армии, на боевые стрельбы или учения с боевой стрельбой наш полк, без письменного приказа командования, не пойдет. В приказе должен быть пункт в обязательном порядке, что данный командир, который его подпишет, всю ответственность за чрезвычайные происшествия, связанные с гибелью людей, личного состава или гражданского населения, берет на себя. Командование полка от такой ответственности он освобождает.
Хворостов, предупрежденный мной, и поверивший мне, произнес заветную фразу:
— Так, он прав. По-другому — никак нельзя.
Начальник политотдела смотрел на нас, как на инопланетян, сбежавших из дурдома. Я подал ему два рапорта — один командиру дивизии, а один — заместителю по бронетехнике.
— В штаб армии я отвезу такие рапорта лично.
— Рубин! Мне сказали, Вы контуженный. Но то, что Вы сейчас делаете, выходит за пределы разумного. Остановитесь!
— Боевая техника пришла полтора года назад, неукомплектованная. Запасные части и принадлежности (ЗИПы) отсутствуют полностью. Командир полка неоднократно обращался по команде. Результат за полтора года — ноль. Проверки самоходок, как положено по инструкции, перед боевой стрельбой не делал никто. Я вообще удивлен, что у Вас Чрезвычайного Происшествия еще не было. Не ЧП я боюсь. Я не хочу видеть в мирной жизни куски разорванных тел, кровь. Людей без рук или ног. С меня хватит. Я этого насмотрелся. Где все будут, если такое случится? Вы думаете, все будут торопиться взять ответственность на себя? Нас упрекнут, мы на своей должности лежали, спали, но получали по два оклада. Поэтому мы и обращаемся к командованию. Или нас укомплектуйте, отдайте со складов то, что положено или пишите, ответственность за чрезвычайные происшествия Вы берете на себя. Нам все равно, кто из наших командиров этот приказ подпишет. Мы его выполним без обсуждения. Приказ — есть приказ. Но он должен быть письменный.