— Мы все здесь заместители для того, чтобы вам подсказать то, что Вы не знаете. Помогать Вам. Замещать Вас при решении специфических задач или при Вашем отсутствии.
Дальше с его стороны началась истерика, из которой следовало, что половина офицеров полка бездельники, а остальные — тунеядцы. Но его назначили сюда навести порядок.
— Разрешите отправить офицера за полным списком офицерского состава?
— Зачем?
— Что бы Вы своей рукой сделали отметку кто из нас бездельник, а кто тунеядец. Главное здесь не перепутать, — совершенно серьезно предложил я, — а то заместители не будут иметь по этому поводу Ваши четкие указания. Может получиться путаница.
— Все свободны, а Вы, Рубин, останьтесь.
— Это правильно, мы вдвоем сейчас все обсудим.
— Хватит паясничать. Я Вам объявляю выговор.
Дверь за последним закрылась. Я встал, подошел к Астахову. От него разило тройным одеколоном. Я взял его левой рукой за галстук и рубашку, вывернул на 90 градусов, большим пальцем вдавил кадык, что бы он ни орал, вытащил рывком из-за стола, задвинул в угол. Правой рукой ухватил за яйца с тем, что болталось выше. Потащил вверх, зажал его так, чтобы ноги пола не касались.
— Если ты, паскуда, повысишь на меня голос или начнешь выпендриваться в мой адрес, то я тебе абсолютно случайно сверну башку, в прямом смысле. Командуй, но не зарывайся. Я сюда приглашу генерала Гапеева, который тебе объяснит в популярной форме, что это делать не надо. И еще, я привез медицинское обследование. Я контуженный и отвечать в таких ситуациях за свои поступки не могу. Что бы тебя успокоить, то в конце января я подам рапорт на увольнение. Сделай выводы. Тебе, сученок, все понятно или еще повисишь так минут пять?
Астахов захрипел, что ему все ясно. Я его отпустил, но он вдруг заорал:
— Убивают!
Мне пришлось врезать ему в солнечное сплетение, что бы он заткнулся. Потом я открыл дверь во вторую комнату, развернул его и пинком, в задницу, отправил в открытую дверь. Зашел следом, закрыл дверь и в течение трех минут втолковывал ему что хорошо, а что плохо. Затем заставил его раздеться до трусов, даже помог ему. Заявил, что я гомосексуалист-мазохист, и он мне, как партнер очень подходит. Его оскорбления в мой адрес меня сильно возбуждают. Я готов прямо уже сейчас его полюбить, но подожду до следующего раза. Задумчиво спросил:
— А может, прямо сейчас начнем? Нам никто не помешает.
Сделал вид, что начал снимать штаны. Единственно, за что я боялся, а вдруг он согласится. Он трясся от страха и молчал.
— Ладно, сегодня ты еще не готов. Давай это сделаем в следующий раз.
Повернулся и ушел. Раздел я его для того, чтобы он сразу за мной не выскочил в коридор или к входу в штаб с воплями. Зашел к начальнику штаба полка. Мы с ним поговорили о текущих делах. Он дал мне расписание всех мероприятий. На его вопрос об Астахове ответил, что сейчас сделать выводы не могу. Поживем-увидим. Дежурный мне доложил, что Астахов прыгнул в машину, направляясь в штаб дивизии, но через полчаса приехал обратно. Ушел домой.
Уехал он на следующее утро. Я провел «развод» на занятия. Все ждали каких-то комментариев, но я довел до всех, что он даже извинился за такую оценку офицерского состава. Сутки он отсутствовал, но жизнь полка шла по расписанию, только без воплей. Приехал Астахов на следующий день с начальником политотдела, который сообщил, что следующим утром, расследовать чрезвычайное происшествие, приедут Член Военного Совета армии и генерал Гапеев. Вечернее совещание проводил Астахов, но спокойно, очень коротко. После совещания начальник политотдела посадил нас за столом, напротив друг друга.
— Подполковник Рубин, расскажите, как Вы душили и избивали командира полка, пытаясь его принудить к сексуальному контакту.
— Товарищ полковник, к сожалению, подполковник Астахов напивается каждый день. Судя по всему, у него белая горячка. Это знает весь полк. Вы можете нам всем не поверить, но даже сейчас, спустя два дня, давайте обратимся к немецким медикам провести экспертизу. Они определяют содержание алкоголя в крови даже через неделю. Если это не подтвердится, то я готов положить на стол заявление об увольнении из армии. Насчет избиения. Опять же медики проведут обследование на наличие телесных повреждений. Опросите весь личный состав, были ли у меня физические избиения личного состава за время моей службы в полку. После прошлого совещания он меня оставил, что бы я подумал и посоветовал, где найти краску для техники. Через две минуты, я уже находился в кабинете заместителя по технической части, а затем у начальника штаба полка.