А у меня что-то ёкает в груди.
Возможно Дикс мне врал, и Арман не собирался от меня избавляться.
Может он всё же что-то ко мне чувствует, кроме пресловутого желания?
Приоткрываю глаза.
Ирина сидит на стуле, что стоит рядом с кроватью, но сама смотрит в спину Армана, а тот направляется к дивану.
— Арман? — морщусь от сухости в горле. — Пить… хочу. — всё же смогла сказать я.
Арман и Николь тут же подались ко мне.
— Где я? — спрашиваю я, рассматривая свою палату, явно платная и учитывая всё её убранство.
— Ты в клинике, Николь. — ответила мне Ирина, пока Арман направился к тумбе на которой стоял графин с водой.
— В клинике… — повторяю я, а сама смотрю на подругу и не могу понять, зачем она перекрасила свои красивые, блондинисто-пепельные волосы в рыжий.
— Ириш, перекрасься, тебе не идут рыжие локоны. — сообщаю я.
Арман сел на кровать у моего изголовья, немного приподнял меня и начал аккуратно поить.
Делаю глоток, другой, третий. Боже, вода просто шкребёт мне гладку и у меня возникает мысль, что я не пила целую вечность.
— Много не давай! — заявила Ирина. — И вообще, без самодеятельности, сейчас я врача позову. — добавила она и направилась к выходу из палаты.
Я смотрю ей в след и не могу понять, хочу ли я остаться сейчас наедине с Арманом, или нет?
Я не хочу ни о чём говорить, не хочу ничего вспоминать, а самое главное, я боюсь услышать от него то, что я теперь грязная, использованная другими, что я теперь ему не нужна.
— Николь, сможешь ли ты хоть когда-нибудь меня простить? — слышу я его слова у себя над головой.
Поднимаю глаза повыше и сталкиваюсь с его обеспокоенным взглядом.
" Смогу ли я его когда-нибудь простить? Но если он ничего не делал, то за что его прощать, а если делал… "
— За что я тебя должна прощать? — с трудом произнесла я.
— За всё Николь, прости меня за всё, что тебе пришлось пережить, пока ты была рядом со мной. — сказал он
" Вот и всё Николь. Сейчас он попросит прощения, потом скажет, что нам не стоит больше жить вместе, и вообще, всё это, была одна большая ошибка."
Тяжело вздыхаю, опускаю голову, при этом увожу взгляд и тихо говорю:
— Я устала Арман, давай поговорим об этом позже.
Арман тут же, встал с моей постели, поправил мне одеяло и нежно, мягко, улыбнувшись, сказал:
— Конечно поговорим, позже, а пока отдыхай. Сон и отдых самые лучшие лекари.
Прикрываю глаза и тяжело вздохнув понимаю, не поможет мне ни сон, ни отдых. Мне уже ничего не поможет забыть то, что я пережила.
Глава 18.
Как же угнетают эти белые стены, белые жалюзи и потолки.
Каждый день приходилось проходить процедуры, не считая, что приходится лежать под капельницей.
Со временем, гематомы и раны заживают, кости срастаются, но мысли, воспоминания, они никуда не делись.
Я почти каждую ночь просыпалась из-за кошмаров.
Арман приходил каждый день. Иногда мне казалось, что он живёт тут, в клинике, я не раз его видела, ночью, когда он спал на диване.
Я никогда не говорила о нас, о нашем будущем. Я понимаю, ни какого нас и будущего уже не будет.
Арман тоже молчал, возможно думал, что так облегчает моё существования, а возможно, он даже не думал о том, что я пережила за то время, пока была в руках Дикса.
Приходили следователи, дознаватели, психологи, врачи, да кого только у меня не было, но от этого мне не становилось легче, лишь только приход Ирины хоть как то скрашивал мои дни.
Она много говорила, обо всём и в тоже время не о чём.
По прежнему рыжая, хотя я и просила её перекраситься. Я заметила, что люди Армана пытаются обходить её стороной, а он сам, не перечит ей, выслушивает всё, что она говорит.
Иногда, хоть и редко, у меня возникала мысль, что Ирина их приворожила. Но она, приходила ко мне всё реже и реже, пока не сообщила, что улетает с Сицилии.
— Ирин, может останешься? — спросила я.
— Ты же знаешь, я не могу. Эдмонд хочет видеть меня, точнее, хочет видеть нас, но поскольку ты, не в том состоянии… ну ты понимаешь, мне надо лететь.
Я понимаю, что Ирина права, ей надо ехать. Эдмонду нужны модели и за простой, он может влепить ей внушительный штраф, но… но мне совершенно не хочется её отпускать.
— Я понимаю. Но ведь ты вернёшься?
— Глупенькая, конечно я вернусь. Куда я денусь. — сказала Иришка, прижимая меня к себе.
Возможно, у меня разыгрался воспалённый мозг, а возможно, после всего, что со мной случилось, у меня обострилось подсознание, и поэтому, мне тревожно за неё.
— Ирин, скажи, у тебя всё в порядке?
— Да!
— А, Мирослав? Он тебя не обижает?
— Нет! — смотрит на меня и похоже не понимает, к чему мои вопросы.