Тяжело вздыхаю.
Да, нет уже той кроткой, боязливой девчонки, которая когда то смотрела на меня с трепетом и лёгким страхом, из-за понимания того, что может меня потерять. Теперь, там за дверью, стоит особа, которая совершенно не собиралась мне уступать, и которую будет очень трудно завоевать.
— Ладно! — уступил я. — Поговорим так. Ты знаешь, кто такой этот - Алан Шпере?
— Чем тебе уже помешал мой управляющий?
— Ты знаешь что он сидел в тюрьме?
— Да!
— А знаешь за что?
— Знаю. Первый раз за мошенничество, он отделался условным, поскольку был ещё несовершеннолетним. Второй раз - за хакерство. Тогда пришлось отсидеть.
— И зная всё это, ты позволила ему управлять твоими деньгами? Николь…
— Да позволила! — возмутилась она, всё же распахивая входную дверь.
— А не боишься…
— Не боюсь. Он отчитывается за каждый евр, и ещё ни разу не подводил меня.
— Про чёрную бухгалтерию что-нибудь слышала?
— Слышала. Проверяла. Он чист.
— Почему ты так доверяешь ему? — изумился я.
— Каждый имеет право на второй шанс. Главное не упустить его.
— А я… я имею право на второй шанс? — спрашиваю я, замирая на месте, и наверное впервые за последние пять лет, молюсь всем богам, чтобы она дала мне этот шанс.
Глава 23.
От Николь.
Я замерла на месте, когда услышала его вопрос.
— А я… я имею право на второй шанс? — не дождавшись мой ответ, он добавил. — Ну, что молчишь, или я даже ответ не имею право знать?
" Что ему сказать? Если да, то он тут же начнёт приставать, а я этого не хочу. А если нет, то он наверняка всё равно настоит на своём. "
— Зачем тебе этот - второй шанс? Ты вполне можешь найти себе другую.
— Зачем мне другая, если есть ты? Николь я никогда прежде тебе этого не говорил, — он делает шаг ко мне, я отступаю, он снова приближается ко мне и так, пока я спиной не упираюсь в стену.
— Что ты задумал? — пискнула я, чувствуя как меня накрывает паника.
— Я лишь хочу сказать… эм… ну-у. Короче, ты меня поняла.
Хлопаю ресницами, пытаясь понять, что же он хочет сказать.
Но так и не поняв, качаю головой и говорю:
— Нет, не понимаю.
— Ну, блин. Люблю я тебя! Одну тебя и больше никого. Да, я виноват в том, что с тобой произошло, тогда. Но я не мог и предположить, что кому-то, из моих людей, не захочется легализовать бизнес. Я уходил из мафии, хотелось сделать как лучше, но не вышло. И пострадало моё самое уязвимое место - ты. Но теперь у меня есть бизнес, ни какой мафии, у меня даже не осталось недвижимости в Сицилии, так что, нам туда не обязательно возвращаться. Николь, мы же могли бы…
Всё то время, что он говорил, его ладонь лежала на моей щеке, а его большой палец скользил по моим губам. Я не сопротивлялась, прислушивалась к ощущениям.
Когда Алан Шпире, в прошлом году, попытался меня поцеловать, я его оттолкнула, ещё и влепила пощечину, так почему сейчас мне так приятны прикосновения Армана?
— И как ты себе это представляешь? Я должна здесь всё бросить и бегать за тобой хвостиком, до очередной грабли, которая мне напомнит, что это уже было.
— Разве я говорил, что тебе надо всё бросать?
— Тогда, будем жить наскоками. Я буду ждать когда же ты прилетишь ко мне, а ты будешь залетать на часик, ну или два, чтоб трахнуть и вновь упорхнуть.
Арман недовольно поджал губы, затем тяжело вздохнул и сказал:
— Ты изменилась Николь, намучаюсь же я с тобой.
— Так не мучайся, тебя же никто не просит.
— Не, а как же розовые очки, слёзы, сопли и любовь до гроба. Первое и второе мы с тобой уже прошли, осталось третье.
Смотрю на него и не могу понять, правду он говорит или издевается.
— Ты сейчас серьезно?
— Абсолютно! Николь, я не шучу. Я абсолютно серьёзно предлагаю попробовать начать всё сначала. Дай мне шанс.
— Но… — замираю не договорив, поскольку он склоняется надо мной так, что наши глаза оказываются напротив друг друга.
— Ни каких "но"!
Упираюсь ладонями в его грудь, пытаюсь оттолкнуть, не выходит.
— Не дави на меня! — возмущаюсь я.
— Не буду! — шепчет он, слегка охрипшим голосом, а потом резко подается вперёд и захватывает мои губы своими в плен.
Боже, как же это приятно, почувствовать чужие губы на своих, хотя нет, не чужие, его. Губы Алана Шпира мне определённо не понравились.
Сколько помню, он всегда был напорист, всегда словно пытался покорить меня. Возможно даже наказать, через поцелуй, но сегодня… сегодня он словно юнец, который впервые целует девушку, как же мучительно сладко это было.