Выползаю на ружу и умываю лицо снегом, что помогает мне взбодриться, после чего заползаю обратно в шалаш.
Через час видимость ухудшилась, начали падать большие хлопья снега и усилился ветер.
Начинаю молиться всем богат.
Если начнётся метель, то костёр потухнет, а это совершенно мне не нужно.
Смотрю на небо, в котором кружат снежинки и начинаю мечтать о том, что вернусь в свой дом и залезу в ванну с большой кружкой кофе, или же чего-нибудь более согревающего, более крепкое.
Но к сожалению, сейчас мне всё это не доступно и потому, я выползаю из шалаша и начинаю ловить снежинки языком, так можно взбодриться, чтоб не засыпать.
Через какое-то время, понимаю, что хочется кушать, но помня что у меня есть лишь один протеиновый батончик, тяжело вздыхаю и вместо него, начинаю поедать снег, это хоть и поможет на некоторое время, зато под утро можно и батончиком перекусить.
Заползаю обратно в шалаш, и прислушиваюсь к завыванию ветра, смотря на то, как снежинки кружась над костром, тут же таяли.
Ветер усиливался, отползаю подальше от выхода из шалаша, предварительно закинув хвороста в костёр. Огонь продолжал хрустеть, намекая на то, что тухнуть он не собирался, и от этого, мне становилось тепло не только во всём теле, но и на душе.
И это, дарило надежду, да нет, уверенность в том, что я выживу, во чтобы то не стало, выживу!
Главное дождаться утра, а там, и до базы доберусь.
Даже если меня никто не найдёт, всё равно дойду.
Головная боль, да вообще боль во всём теле, тошнота, голод и усталость, давали о себе знать. И в какой то момент, я прикрываю глаза, что бы они отдохнули, а потом вновь открыть, но я их так и не открыла.
Глава 37.
От Армана.
Не знаю почему, но весь день меня преследовало ощущение, что что-то произойдёт, что-то, что мне хотелось бы избежать.
Что именно меня беспокоила, я понял лишь тогда, когда поздним вечером раздался звонок от Ирины.
— Арман. Срочно выдвигайся на лыжную базу. — по её голосу я понял, что что-то произошла, в её голосе слышался… страх.
— Что случилась? — спрашиваю я, спеша на выход из номера.
— На склоне, где мы катались, сошла лавина. — замираю на месте.
" Лавина! " — набатом в голове бьют её слова.
— Как она могла сойти? — возмущаюсь я, но тут же осекаюсь. — Где Николь? — спрашиваю я, чувствуя, как сердце замирает.
— Она… она пропала. — хрипло прошептала Ирина.
В глазах темнеет, скидываю номер и набираю Сармада, он наверняка может помочь в поисках.
Сармад тут же принимает звонок и говорит:
— Ты не вовремя.
— Переживёшь. Николь пропала.
— Сбежала?
— Она на склоне каталась и там лавина сошла.
— Сейчас будем. — сообщил Сармад и отключил связь.
Через полчаса все собрались на лыжней базе. Ирина подробно рассказала, о том, что случилось на спуску, не забыв упомянуть о том, что её Николь спасла, и о том, что перед сходом лавины, был слышен хлопок - похожий на взрыв.
Сармад подключил тут же свои связи и организовал поиски, расстояние от того места, где укрылась Ирина и до того места, где остановилась лавина, было не маленьким, и предстояло всё перелопатить.
Доктор Уоллис, тут же занялся осмотром Ирины, но ей сказочно повезло, травм не было, лишь только шок от случившегося, но это пройдёт.
Было принято решение, поднять в воздух спасательный вертолёт, но потом это решение пришлось отложить, поскольку усилился ветер, и была вероятность - метели.
Поиски продолжались и тогда, когда небо потемнело, жаль, что у поисковиков была лишь одна собака, не считая щенка Николь который только крутился под ногами, но в какой-то момент, он заскулил и ринулся в сторону леса.
Кричать на всю округу его кличку, мне, брутальному мужику, как то не к лицу, да и опасность схода новой лавины, меня останавливал от всякого шума, по этому я пошел в ту сторону, куда убежал щенок.
Идти пришлось не долго, где-то минут пятнадцать, но когда я вышел на поляну, где ещё горел костёр, и где скрутившись калачиком, лежала Николь, а опустился на колени.
Сердце кровью обливалось от облегчения.
Нашел. Не ужели нашел.
Тут же вскакиваю и бегу к шалашу, надо её вытащить и согреть.
Заползаю в еловый шалаш и вижу, что под боком, лежал Ангел, и поскуливая лизал лицо Николь, она же недовольно стонет, но не отодвигается.
— Жива! — радостно воскликнул я, и сгрёб её в охапку. — Николь, Николь открой глаза. Слышишь. — говорю я, пытаясь привести её в чувства.
Смотру как её ресницы вздрогнули, она приоткрыла глаза и затуманенным взглядом взглянула на меня.