— Кто это — «мы»?
— Гурашвили, Редкоус, Седых...
«Провидцы! Умники! Чего же вы раньше молчали?!»
Сидоров доверительно наклонился к Владимиру:
— Ты не забыл: завтра совещание! Примем окончательное решение по твоему проекту... Приходи обязательно! И не вешай нос. Есть одна задумка у нас...
Владимир мрачно усмехнулся: на что еще надеется Михаил Потапович?
Совещание проходило бурно. Страсти особенно накалились после того, как начальник разреза Сидоров зачитал присутствующим письмо министерства за подписью Красильникова. Сразу всем все стало ясно: Кравчуку отказали. И мотивы отказа хорошо аргументированы.
— Но, тем не менее, — решительно заявил Михаил Потапович, — проект Кравчука нужно обязательно внедрить! Жить надо не только сегодняшним днем. Многие из нас, сдав Южный участок в эксплуатацию, уедут отсюда строить другие карьеры. И если мы не научимся по-настоящему осушать вертикальными водопонижающими скважинами горные породы — грош нам цена. Ясно одно: на Западе ухватились за поверхностный способ осушения прежде всего потому, что он дешевле подземного...
— Для капиталистов главное — барыши, а для нас — безопасность людей, — перебил Сидорова Вадим Ильич Томах. Главному инженеру было скучно. Весь его вид, казалось бы, говорил: опять попусту теряем время из-за этого мальчишки Кравчука!
Владимир утирал ладонью лоб. Сердце то бешено-тревожно частило, то замедлялось, словно раздумывая, как ему быть дальше. «Спокойно, Вовка, спокойно», — сдерживал он себя. Ему казалось, что стук его сердца слышат сейчас все сидящие здесь горняки. И все они видят, как он волнуется, не может совладать со своими нервами. А коль человек волнуется, нервничает — значит, он в чем-то неуверен, в чем-то сомневается. Вот ведь как можно расшифровать...
— Я вас понял, Вадим Ильич, — прищурился Сидоров. — Отвечаю: на прошлой неделе я получил письмо от очень уважаемого в нашей стране гидрогеолога. Он побывал недавно в ГДР на буроугольных карьерах и убедился, что поверхностный способ дренажа ничуть не хуже по надежности подземного... Для нас вертикальные скважины важны еще и оттого, что позволяют избежать загрязнения подземных вод вредными примесями, помогают экономить природные ресурсы воды.
— Этак в погоне за охраной окружающей среды мы, чего доброго, и уголь перестанем добывать! Не знаю, как насчет плана по воде на пятилетку, а вот план по углю — немалый, — вставил главный геолог Курнаков. На разрезе его считали человеком независимым, тертым, и сам черт был ему не брат.
— Это точно! — в тон Курнакову вставил Томах. — План по углю никто нам не снимал и никогда не снимет.
Владимир горестно-язвительно усмехнулся. Как хорошо, что есть этот план! Палочка-выручалочка. Углем все можно прикрыть. Он стерпит.
— Вот и будем отныне и уголь добывать, и водные ресурсы экономить... — Сидоров раскрыл папку. — У меня есть сведения, товарищи, что геологи подсекли на севере нашего края крупную нефтеносную структуру. Вскоре начнут бурить скважины на нефть. А коль заговорили о нефти — значит, ввод Южного участка в эксплуатацию Москва может и задержать. Это нам на руку. Главным препятствием на пути внедрения проекта Владимира Кравчука, как известно, является перенесение сроков ввода Южного участка в действие. Он должен стать в строй ровно через три года. И уже по истечении двух последующих дать стране сорок миллионов тонн угля... — Сидоров сделал паузу. — Конечно, то, что нам помогают геологи-нефтяники, — это хорошо. Но, как говорится, на друга надейся, а сам не плошай. А вдруг нефть эта будет непромышленной? Вдруг ее там будет мало? Короче. Мы вот с Гурашвили, Редкоусом и другими товарищами пораскинули мозгами: а нельзя ли все-таки передвинуть сроки ввода Южного участка в действие годика этак на два с помощью только горняков? Но при этом дать на-гора дополнительно сорок миллионов тонн угля за счет Северного участка! Как, а?
«Вот это хо-од! Любопытно, любопытно...»
Секунд тридцать в комнате было тихо. Штиль при ясной погоде. А потом — зашумело, забурлило... Одни кричали, что ничего из этого не получится, пустая, мол, затея; другие возражали им. Томах нервно протирал носовым планом очки: вчера Сидоров уже вел с ним разговор по поводу увеличения производственной мощности Северного участка. Тут есть свои «за» и «против». Сразу и не определишь, как надо действовать. Весь сыр-бор, по существу, разгорелся из-за проекта Владимира Кравчука. Тоже мне гений! Случись что, отвечать придется прежде всего главному инженеру разреза.