Одному из них, в белой рубашке, из-под которой виднелась массивная золотая цепь, было не меньше сорока лет. Лицо с застывшей маской безразличия, странные продолговатые глаза, крупный нос с красными прожилками, острый подбородок, тонкие губы, плотно сжатые — довольно неприятный тип, на которого не хотелось смотреть пристально в опасении, что можно наткнуться на грубость. Второй, более молодой, худощавый, коротко стриженый, с резкими чертами лица, взгляд с откровенной наглецой. Действуя по заранее расписанным ролям, он показал появившемуся официанту два пальца, и тот понятливо кивнул.
За столом повисло молчание. Никита спокойно расправлялся с антрекотом, а незнакомцы сидели и изучали его, словно бабочку под стеклом. Наконец, появился официант с двумя рюмками и графином водки. Поставив это всё на стол, быстро испарился. Худощавый цапнул принесённый графин тонкими, изящными, как у пианиста, пальцами, и шустро разлил по рюмкам. На пальцах тускло блеснули два массивных перстня из червлёного золота. Из-под рукава пиджака вынырнуло запястье с татуировкой в виде шлема с плюмажем. Ясно. Грабитель или вор.
— Выпьешь с нами? — голос у молодого оказался таким же развязным, как и взгляд.
— Вы бы представились для начала, судари, — промокнув салфеткой губы, ответил Никита, — раз не удосужились спросить разрешения присоединиться к моему обществу.
— Сразу видно — столичный, — с лёгкой хрипотцой сказал старший. — Мы по твою душу, фраерок. Поглядеть на тебя, поговорить, понять, чего вы тут забыли. А где дружки?
— С бабами кувыркаются, — небрежно ответил Никита. — Итак, если вы те, кто мне писульку подкинул, хотя бы представьтесь.
— Я — Паяльник, — как ни странно, последовал ответ. — Кореш мой — Бяка. Назовись сам.
— Гриша, — не мудря, ответил Никита. — Просто Гриша.
— Ну, раз познакомились — выпьешь? — пристал Бяка.
— Давай, — подняв рюмку, и не чокаясь с гонцами, волхв ловко опрокинул в себя обжигающую жидкость. Пора было активировать очищающие процедуры. Взгляд уже слегка плывущий, как раз такой, какой нужен для общения.
Собеседники, слегка уязвлённые подобным поведением нахального гостя, переглянулись, стукнулись рюмками и выпили.
— Ну, Гриша, рассказывай, чего в наши края потянуло? — Бяка нарочито нагло цапнул пальцами рыжик и отправил в рот.
— А с чего я должен вам что-то рассказывать? — чуть хмельным голосом удивлённо спросил Никита.
— Потому что мы те, кто держит в руках весь «золотой» бизнес, — негромко прохрипел Паяльник. — А вы, залётные, сюда решили сунуться, с нами не обговорив условия.
— А как же Брусницыны?
Бяка весело фыркнул, Паяльник раздул ноздри, словно хотел выругаться.
— Брусницыны сами по себе, к нам не лезут, и мы их не трогаем. У нас, как это называется… пара… Бяка?
— Паритет, — важно заявил молодой и шустро разлил водку по рюмкам, причём, не забыв и Никиту. Хитрец.
— Паритет, да.А вы решили создать фирму за нашими спинами. В Коммерц-Коллегию уже успели смотаться. Что скажешь, Гриша?
— Я же сказал: с вами никаких дел обсуждать не намерен, — Никита взглянул на Паяльника, словно вгрызаясь в его неподвижные и неприятные глаза. — Только с важняком.
— Ох, ты, фраерок, — хохотнул Бяка. — Ты чего чешешь по блатняку-то? Сиделец?
— Ни разу, — кусочек антрекота со специями отправился в рот. — Но вам же так понятнее.
— А ты кто такой, чтобы с важняком разговаривать? — Паяльник сложил руки на краю стола, подался вперёд. — Мы тебя не знаем, твоих корешей — тоже. Вдруг вы сыскари?
— И что с того? — уловил нелогичность вопроса Никита. — Даже если сыскари, мы же не лезем в ваши дела, а сами хотим заниматься скупкой золота. Заметь, не я, а вы на меня вышли. Мне вообще плевать, кто здесь хозяйничает: Брусницыны или воры.
— Не боишься получить кучу проблем? — удивился Бяка.
— Все проблемы решаются или переговорами, или деньгами, — пожал плечами волхв. Он краем глаза заметил Володю Строганова и Могутова, сидящих в левом ряду столов. Князь с помощью парика превратился в жгучего брюнета, а бородка-клинышек почему-то навевала образ молодого профессора, занимающегося научной деятельностью. Откровенно говоря, Никита только по ауре Володи узнал, что это именно он. Грим был довольно неплохой. — С Брусницыными нам тягаться не по силам, а свою долю тоже урвать хочется.
— В таком разе это к нам, — хохотнул Бяка и осушил рюмку. Паяльник не торопился, вдумчиво изучая столичного гуся, коим представлял Никиту.