— Больно? — замер Никита.
— Нет, ощущение необычное, — пробубнила она в пол. — Не могу сказать, какое, но всё не так страшно.
— Тогда продолжим.
Обретя уверенность, волхв стал водить по рисунку «карандашом», вычерчивая один узор за другим. Первым делом он подсадил сигнальный маячок, по которому теперь Никита мог найти свою жену в любом месте, где бы они ни была. Как только плетение «сигналки» появилось на коже, оно тут же совместилось с аурой молодой женщины. Это было хорошим знаком. Отторжения не произошло, можно идти дальше.
Руны, выстраивавшиеся в определённом порядке, сплетались с защитными конструктами ажурными нитями, и как только одно из звеньев оказывалось готовым, рисунок вспыхивал золотистым сиянием. В этот момент Тамара снова ойкала и ёжилась.
— Не волнуйся, дорогой, — предупреждала она. — Немного жжётся, но не так, как будто настоящим огнём.
Стило с едва слышным скрипом ходило по папиросной бумаге, перенося рисунок на кожу. Ажурная вязь, напоминавшая арабески и вологодские кружева, постепенно спускалась вниз, к аппетитно вздымающимся взгоркам.
— Милый, а ты на ягодицах тоже рисовать будешь? — игриво спросила Тамара.
— Твоя прекрасная попа без всякой защиты мужиков наповал убивает, — шутливо ответил Никита. — Перебьёшься. Щит закроет тебя полностью, и ахиллесова пята не станет самой слабой точкой.
— Спасибо за комплимент, мой муж, — промурчала супруга.
— Ты не расслабляйся, следи за своим состоянием.
— Пока всё в норме.
Никита кивнул, и уже не отвлекаясь на разговоры, полностью ушёл в работу. Тамара тоже молчала. Время как будто замерло в комнате. Соединив воедино отдельные блоки из рун и плетений в единую композицию завершающими движениями, молодой барон облегчённо расправил плечи.
— Готово, — выдохнул он и бросил взгляд на прикроватную тумбочку, где стоял будильник. — Надо же, за полтора часа управился. Ты не спишь?
— Ой, задремала чуточку, — зашевелилась Тамара. — У тебя рука лёгкая, ничего не чувствовала.
— На живот будем наносить? Или отложим на завтра? Я бы хотел проконтролировать, как рисунок лёг.
— А он большой? — приподнялась на локте Тамара.
— Чуть меньше, с учётом твоей чудесной груди, — улыбнулся Никита и показал второй трафарет.
— Тогда рисуй, — решительно проговорила жена и легла на спину.
Волхв покачал головой и накинул на её ноги простынку. Излишний эротизм мешает сосредоточиться. А ведь фронтальный щит — самый основной, именно он будет распределять всю магическую энергию по телу. Тамара, кажется, поняла, что свои чары ей придётся использовать в другом месте, и послушно замерла, вытянувшись на столике.
— Я готова, — сказала она с закрытыми глазами.
И вновь в наступившей тишине едва слышно заскрипело стило, вливая в каждую резу, каждую черту особую магию, в механизме которой Никита так до сих пор и не разобрался. У него было подозрение, что подаренный Хранителями «карандаш» принесён из другого мира. Слишком он был… необычен. Не по форме, а по содержанию. А с другой стороны — ведь работает, и очень даже неплохо.
Завершающий штрих похож на личную подпись, чтобы никто не мог взломать защиту. Всё-таки сеньор Грава выпустил в мир очень опасное знание, освоив которое, появится какой-нибудь очередной Баталья. Нужно тщательно проработать материалы, создать методику обучения, которая не уплывёт в тату-салоны.
Никита разогнул пальцы, которыми сжимал стило. Напряжение давало о себе знать. Поглядел на Тамару и улыбнулся. Она спала, по-детски приоткрыв губы. Полюбовавшись женой, осторожно взял её на руки и отнёс в постель. Прикрыв одеялом, поцеловал в щеку. Погасив люстру, волхв включил настенный светильник над креслом и устроился в нём с книжкой стихов. Чувствуя, что может уснуть, активизировал некоторые каналы, насыщая энергией организм. Никита решил проследить за состоянием жены, чтобы в любой момент помочь ей, если начнётся отторжение печати.
Время тянулось тягучей смолой, монотонно пощёлкивал механизм будильника, за окном то и дело мелькал свет фар. Охрана добросовестно несла службу. На десятой странице чтения Никита не выдержал и подошёл к кровати, склонился над спящей Тамарой. Дыхание её было глубоким и ровным, одеяло сползло с плеч, оголяя часть груди. Печать слабо светилась в полутьме спальни. Она настраивалась на ауру жены без каких-то внешних проблем. Но с помощью внутреннего взора Никита видел, что энергетический контур, взбаламученный внедрением агрессивного и неизвестного источника магии, всеми силами пытался разобраться в проблеме. Разноцветные всполохи метались из стороны в сторону, когда печать внедрялась в организм с помощью щупалец, обвивающих каналы. На лбу Тамары проступила испарина, она стала тихо постанывать во сне. Всё же реакция, и не самая приятная, шла.