— Чепуха, — сказал Сема. — Марик Босканский тоже не знал, с какой стороны у него сердце. И вдруг — бах, и крышка.
— Да-а-а… — Лидия Абрамовна призадумалась. — Но чует мое сердце…
Она слово в слово повторила шаховское выражение. И хотя я склонен был согласиться с ее здравомыслящим супругом, это случайное единообразие невольно меня зацепило. Однако мне совсем не улыбалось разводить с ними тары-бары относительно загадочной смерти Вайсмана: в загашнике у милой четы, очевидно, ничего, кроме эфемерных домыслов и предположений, не имелось. Похоже, и в главном — в определении местонахождения Дарьи радужных перспектив здесь не предвиделось. Я разочарованно обмозговал сей печальный факт и немножко по-хамски прервал разохоченного Сему, который как раз ударился в умственные рассуждения о непредсказуемой тайне человеческого организма.
— Стало быть, вы совершенно не представляете, где может сейчас пребывать ваша кузина?
Они затихли, дружно повздыхали, и она с грустью подтвердила:
— Откуда? Ведь она так и не позвонила. Обычно Даша останавливалась в «Минске». Но на этот раз, как я поняла, собиралась в Облатовку.
— В «Минске»? — удивился я. — В гостинице? Они что, действительно состояли в разводе?
— Кто вам такое сказал?! — вскинулась Лидия Абрамовна. — Плюньте в глаза тому, кто такое придумал. Даша просто обожала жить в гостиницах. А Витюша… Витюша ее так любил. И у них такая чудесная дочурка. Он бы ни за что из семьи не ушел.
— Попробовал бы уйти, — хрюкнул муж. — Враз бы без портков остался.
— Сема-а! — осадила она возмущенно. — Знаете, у них, конечно, сложились не совсем обычные отношения, для нас это как-то непривычно. Такой, знаете ли, супружеский союз. Но очень дружный. Они там, в Германии, заключили особый брачный контракт.
— По которому, если что, сестрица твоя все себе отхапает, — встрял неугомонный супруг.
— Нет, вы только посмотрите на него! — вознегодовала Лидия Абрамовна. — Разве же это не справедливо? Почему это она должна страдать? Он, конечно, тоже кое-что уже нажил, но в основном деньги-то дяди Марка, или нет? Понимаете, — обратилась она ко мне за поддержкой, — дядя был из… их тогда, при Советах, цеховиками называли. Бедный, только успел легализоваться, как умер.
— Значит, после смерти мужа Дарья Мартыновна стала единственной полноправной владелицей всего имущества — движимого и недвижимого?
— Ну да, — кивнула она. — Это по-справедливости, разве нет?
Выходит, подумал я, если имело место какое-то крутое деловое противостояние, физическое устранение Вайсмана проблем не решало. Черт побери! Задача разыскать пропавшую Дарью представлялась все более настоятельной — и все более безнадежной. Я встряхнулся, отгоняя подкравшееся уныние, встал из-за стола и расшаркался:
— Простите, не стану больше отнимать ваше время. Ведь вам сегодня улетать.
— Угу, — пробурчал, как-то внезапно засмущавшись, Сема. — В Анталию. Но мы ведь ничем не можем помочь, правда?
Лидия Абрамовна тоже помялась и, засматривая мне в глаза, молвила виновато, точно оправдывалась:
— Понимаете, у нас путевки и все такое… Скажите, мы можем чем-то помочь?
— Да нет, — развел я руками, — летите спокойно. Ну чем вы можете помочь?
Я вышел от Панкиных весьма опечаленный. Встреча определенно ничего мне не дала. Ну, может быть, добавила кое-каких штрихов к характеристикам действующих лиц, так сказать информация к размышлению. Только эти размышления абсолютно никуда не вели, во всяком случае, не к Дарье Мартыновне, которая растворилась в воздухе, не оставив даже осадка в виде улыбки чеширского кота. Проклятье, бессильно ругнулся я, забираясь в машину. Куда теперь?
В разговоре с Шаховым обозначилась мысль еще раз наведаться в Облатовку. От беспросветности я сосредоточился на ней, без всякого воодушевления погонял ее по извилинам и обреченно вздохнул. Скорее всего, дохлый номер. Но никаких более толковых планов на сегодня не предвиделось, и я решил, что занятие хоть каким-то конкретным делом гораздо предпочтительнее бесплодного ковыряния в носу. Даже если не удастся унюхать след испарившейся вдовушки, можно будет пошерстить вокруг кончины ее супруга — разыскать больницу, покалякать с зафиксировавшим смерть местным эскулапом, и все такое, как сказала бы красноречивая Лидия Абрамовна.
На дорогу, однако, следовало позаботиться о хлебе насущном. Мой одурманенный ночным возлиянием желудок пробудился к активной жизни и настоятельным урчанием напоминал, что, кроме кофе, я с утра ничем не удосужился его ублажить. Я как раз свернул на Садовое кольцо и вспомнил расположенную где-то по пути уютную пиццерию. Недавно как-то занесло туда случаем, и мне довелось там отведать это итальянское крошево в некоем особом, фирменном приготовлении. Я взял вправо и вскоре различил аршинные зеленые буквы под поварским колпаком.