— Послезавтра у нашей Мартыновны день рождения, — сказала Аннушка. — Круглая дата — тридцать лет.
— Хорошо, что сказали, я и не знал.
— Я сама случайно узнала. Поздравьте ее.
— Надо же что-то подарить.
— Это не обязательно.
— Но не плохо бы.
— Да, но что тут подаришь? Поздравьте, и все. Ей будет приятно. Не забудете?
— Что вы!
— Вот и хорошо! Мне, пожалуй, пора. Спокойной ночи!
— Спокойной ночи!
Тюлька метнулась было за Аннушкой, но передумала и вернулась.
Месяц утонул в камышах, от воды тянуло холодной сыростью. Борис посидел на берегу еще немного и пошел в дом. Ложась спать, он думал об Аннушке.
8
Раиса взяла его за руку.
— Идем в хату, идем же!
— Я ненадолго, — сказал Борис.
— Все равно идем, чего упираешься?
В комнате за столом сидела серенькая, сухая женщина с бесцветным личиком.
— Это моя мама, — представила Раиса.
Борис пожал маленькую женскую руку.
Женщина вышла, и Раиса тотчас, кинулась к Борису.
— Ой, молодец, что пришел! Соскучилась я по тебе, соскучилась, понимаешь?
Борис глупо улыбнулся.
— А ты скучал?
— Скучал, — сказал он. Сказал искренне. Еще вчера его сюда не тянуло, а сегодня, когда собрался идти, вдруг почувствовал, что ему хочется увидеть Раису.
— Сейчас поужинаем! — Она засуетилась, собирая на стол.
— Не старайся, — попытался остановить ее Борис, — я не голодный.
— Это неважно: голодный не голодный, будем ужинать, и весь разговор.
Раиса внимательно посмотрела на него.
— Слушай, а кто тебе стирает?
— Никто. А чего стирать-то? Трусы, носки — это я сам.
Она подошла и бесцеремонно отвернула ворот рубашки.
— Снимай, постираю.
Борис снял рубашку.
— И майку снимай.
— Не надо…
— Надо!
Борис надел пиджак на голое тело.
— Послушай, я ненадолго, мне подарок нужно купить, духи там или что?
— Это для кого? — насторожилась Раиса.
— У поварихи нашей, у Мартыновны, завтра день рождения.
— У Мартыновны? Это косая, что ли?
— Она.
— И чего же ты ей хочешь дарить?
— Духи какие-нибудь или что, посоветуй.
— Ладно, подумаем. — Мартыновны Раиса не опасалась. — Ты посиди… Или пойдем вместе!
Заученными движениями, бесшумно, Раиса сняла замок, штангу и открыла дверь в магазин. Накинула изнутри крючок и обняла Бориса.
— Борька ты мой, Боренька! — Резко подняла голову, снизу вверх глядя на него: глаза сияют, счастливая. — А сегодня тут был тот чудик с ружьем.
— Какой чудик?
— Тот, что на катере, помнишь?
Борис вспомнил.
— Зачем же он?
— Куда-то на машине ехал, в Ахтари, наверное. Говорит мне: «Забыть не могу. Сватов, говорит, зашлю, если хочешь».
Борис вспомнил железную палубу катера, рассвет на реке, белую цаплю, которую он тогда убил из мальчишеского тщеславия. И прежнее чувство неприязни к Раисе тоже вспомнилось.
— Сватов, слышишь, собрался засылать, балда. Тоже мне жених нашелся. Ох, я его и наладила! — Она обнимала его все крепче, и непрочные воспоминания рассеивались, как утренний дымок над одиноким дымарем.
Потом они вместе долго выбирали подарок для Мартыновны.
— Вот бусы ей возьми, такой раскрасавице без бус никак невозможно, — смеялась Раиса. — Ох, и хитер же этот ваш Егорыч! В прошлом году у него из-за поварихи полбригады передралось, переругалось. Теперь он Мартыновну откопал: из-за нее драки не будет.
Борис хмурился.
— Она хорошая женщина, добрая, работящая.
— При всех качествах.
— Может, и не при всех, только смеяться над ней не надо. Бусы как раз я возьму, вот эти, красные. Пусть носит.
— Хорошо, возьми, — великодушно согласилась Раиса.
Борис полез за деньгами.
— Не надо, — остановила его Раиса.
— Как это не надо?
— А так.
— Нет уж. — Борис достал деньги и выложил на прилавок.
— Как хочешь, — пожала плечами Раиса. Убрав деньги в ящик, она из-под прилавка достала рубашку в целлофановом пакете. — А это тебе мой подарок!
Борис отодвинул рубашку.
— Не надо.
— Почему?
— У меня сейчас денег нет.
— Так дарю же.
— Не возьму.
— Почему?
— Потому, — крикнул Борис, — не нужны мне подарки!
— Ладно, ладно, не кричи, — Раиса убрала рубашку. — И не смотри на меня такими глазами. Не хочешь — не надо.