Андрей и Надежда стояли и ждали, когда солнце выйдет из тучи и коснется воды.
— Я живу у моря, а вижу его редко, — вздохнула Надежда.
— И не такое у вас море, — сказал Андрей.
— Не такое, — согласилась она.
Он взял девушку за плечи и посмотрел в глаза. Она не опускала глаз, и не было в них испуга. Прямо и доверчиво смотрели они на Андрея. Он наклонился и поцеловал Надежду. Она не оттолкнула его, только зажмурилась.
Когда они взглянули на море, солнце уже погрузилось в воду, но небо на западе играло буйными красками ярче, нежели при солнце.
Стало быстро темнеть. Надежда и Андрей, взявшись за руки, пошли обратно.
— Сколько времени? — спросила Надежда, когда они спустились к порту.
Андрей взглянул на часы.
— Седьмой. Двадцать минут седьмого.
— Наш автобус…
— Наверное, ушел, — беспечно сказал Андрей. — Не беда, на чем-нибудь уедем.
Автобуса действительно уже не было. Они постояли на площади возле автостанции, ожидая такси. Но такси не было. Пошли в вокзал, сели на диванчик.
— Можно заночевать здесь, в гостинице, — вслух сказал Андрей.
— У меня паспорта с собой нет, — сказала Надежда.
— У меня тоже нет, — вспомнил Андрей.
— Без паспорта не пустят.
— Пожалуй, не пустят.
К ним подошел коротенький, толстенький дядька в парусиновом пиджаке и соломенной шляпе.
— Не нужно ли комнату? — спросил дядька.
— Нет, — мотнул головой Андрей. — А впрочем… переночевать нужно.
— Переночевать? — переспросил дядька. — Это нам не интересно: из-за одной ночи белье менять.
— Мы приплатим — на белье.
Дядька откровенно разглядывал Андрея и Надежду. Прикидывал, стоит ли с ними связываться. Наконец вынес приговор:
— Ладно, идемте.
Он повел их по темным улочкам. Насколько мог сообразить Андрей, в сторону моря.
— Переночуете, может, и понравится, останетесь, — говорил дядька. — У меня удобно — отдельный ход, кухонька есть, посуда. Можно готовить дома.
Он, кажется, принял их за отдыхающих.
— Нам завтра уезжать, — сказал Андрей. — С первым автобусом уедем.
Надежда шла молча.
Дядька привел их к двухэтажному домику. Верх был деревянный, цоколь выложен из камня.
— Вот, пожалуйста, — он отпер низенькую дверь в первом этаже и щелкнул выключателем. Тут была маленькая комнатка с кухонным столом, за ней еще одна, чуть побольше, с двумя железными кроватями.
Над кроватями висели коврики, расписанные, должно быть, местными художниками-надомниками, из тех, что выставляют свои произведения на базарах. На одном коврике сидела самодовольная кошка. На другом изображалось горное озерцо с замком на берегу. Передний план занимала пышногрудая красавица, возлежавшая на ядовито-зеленой травке в рубашечке, сползавшей с ее роскошных плеч. Над красавицей, как стрекоза, вился в голубом небе самолетик.
Хозяин взял из угла палку и постучал в потолок. Вошла худая носатая женщина в очках и хлорвиниловом фартуке.
— Моя супруга, — представил дядька. — Мария Семеновна.
Мария Семеновна кивнула костлявой головой и оглядела пришельцев сквозь очки, подозрительно и бесцеремонно.
— Постели им, — распорядился хозяин. И ушел. В дверях повернул голову и сказал: — Чайник подогреть можно у нас, наверху.
— Спасибо, — ответила Надежда. Это было единственное слово, сказанное ею за последние полчаса.
Хозяйка перевернула матрасы, постелила свежее белье и ушла, напомнив про чайник, который можно подогреть наверху.
На этот раз спасибо сказал Андрей. Надежда стояла посреди комнаты и словно к чему-то прислушивалась,
— Что ж, — проговорил Андрей, — крыша над головой у нас есть, постель тоже. Перезимуем.
Надежда помалкивала, косясь на ослепительную красавицу.
— Вам тут не нравится? — спросил он.
— Н-ничего.
Андрей подошел к ней, привлек к себе и хотел поцеловать.
— Не надо, — сказала Надежда. — Пойдемте погуляем.
— Пойдемте, — согласился Андрей.
Погасив свет, они заперли дверь и, предупредив хозяев, что чайник им не потребуется, вышли на улицу.
Андрей легко разобрался в улочках, хотя и были они похожи одна на другую, и вывел Надежду к морю. На пустынном пляже они сели под грибок без тента. Над ними был каркас большого зонта и звезды, вправленные в проволочные треугольники.
Тихо светили огни порта, черным крылом навис над ними высокий берег. Вечер был тихий, и вода казалась тяжелой, остекленевшей, кромка прибоя не отделяла море от земли, и Надежде стало казаться, что вода где-то совсем рядом, окружает их со всех сторон. Она подобрала ноги, обхватила колени и положила на них подбородок.