Недели три, борясь с собой, томился Иван Филиппович, наконец не выдержал и пошел к Андрею. Было эта на другой день после отъезда Надежды.
Андрей сидел дома вялый, грустный. Для него со вчерашнего дня словно опустел город, потускнел мир.
Они поздоровались, прошли в комнату Андрея.
— Садитесь, — пригласил хозяин.
— Спасибо, — Иван Филиппович сел в креслице.
Были ранние сумерки, в комнате стоял реденький, кисейный полумрак.
— Зажги свет, — попросил Иван Филиппович. Он хотел видеть лицо Андрея.
Лицо ему не понравилось — то ли задумчивое, то ли равнодушное. Не тот Андрей, скрутила-таки его Белая шапочка.
На столе — учебники, над столом — расписание. Иванцов даже привстал — потянулся к листочку.
— Следуешь? — кивнул он на расписание.
— Следую, — ответил Андрей. Он стоял, привалясь к дверному косяку. — Чаю согреть или за коньячком сходить?
— В честь чего же это — за коньячком?
— Давно не виделись.
— Смеешься?
— Да нет, я серьезно спросил, — Андрей оттолкнулся от косяка.
— А ты что, выпиваешь?
— Нет, я для вас.
Вроде бы и правда не смеется. Иван Филиппович успокоился.
— Не надо, — сказал он. — Я ненадолго. Так, зашел навестить. Давно не видно тебя, думаю, не случилось ли что? Женился, может?
— Что вы! Не на ком.
— А с кем это ты по Красной шел?
— Когда?
— Не очень давно, не помню точно когда. Такая, в зеленом костюмчике с тобой была.
— Надежда, — улыбнулся Андрей. — Да вы ее должны помнить: Белая шапочка, из Ленинграда. Помните?
— Белая шапочка? — Иван Филиппович сделал вид, что припоминает. — Это к которой ты на экзамены ездил, что ли?
— Она.
— Ты посмотри! Как же она сюда попала?
— В кукольном театре работала: оформляла спектакль.
— Ты говоришь — работала?
— Работала, — вздохнул Андрей. — Вчера уехала. А вы не знали? — Ему вдруг показалось, что Иван Филиппович про Надежду знал. И что она уехала — знает. Поэтому и пришел сегодня.
Услышав, что Белая шапочка уехала, Иванцов готов был порадоваться, но последние слова Андрея огорчили его.
— Не знал я, что она уехала, — сказал Иван Филиппович, понурив голову. — Когда встретил вас на улице, узнал ее, это уж скрывать не буду. А справок о тебе, Андрюша, я не наводил. Ждал — сам придешь, расскажешь. Напрасно ждал. Выходит, чужой я тебе человек. Вовсе чужой, я тебе скажу.
Иван Филиппович встал. Андрей понял, что он сейчас уйдет. Совсем уйдет. И Андрей испугался. Не того, что потеряет тренера, нет. Испугался от мысли, что потеряет Ивана Филипповича, человека, который его не только учил, но и любил.
— Простите, Иван Филиппович, — сказал Андрей. — Виноват я перед вами, что не пришел. Но собирался…
Иванцов поднял голову. Вид у Андрея был покаянный, и стало ему парня жаль.
— За чем же дело стало? — спросил Иван Филиппович. Он уже готов был все простить.
— Завтра приду, — сказал Андрей. — Если крест на мне еще не поставили.
— Приходи, — стараясь быть равнодушным, согласился Иванцов. — Крест поставить, я тебе скажу, всегда успеется.
Андрей все-таки хотел сбегать за коньяком, но Иван Филиппович не разрешил. Они пили чай, сидя за письменным столом, благо бабушки не было дома, и Андрей изо всех сил ухаживал за Иванцовым, стараясь вернуть ему доброе расположение духа.
На другой день Андрей пришел в зал бокса. Иван Филиппович встретил его сдержанно, ничем не выказал радости. В конце занятий выпустил на ринг.
Последнее время заметные успехи сделал Женя Федорук. Иванцов поставил ему удар и однажды, прикинув его правую на приборе, измерявшем силу удара, только головой покачал: стрелка махнула за пятьсот килограммов. Женя смотрел тренеру в рот, беспрекословно выполнял все его указания и по-прежнему нажимал на физическую подготовку.
Иван Филиппович решил попробовать Женю против Андрея. Три месяца назад Иванцов и мысли не допускал, что на отборочные вместо Андрея может поехать Федорук. Теперь такое предположение не казалось ему невероятным.
Боксеры надели шлемы, Иванцов посмотрел на секундомер и предупредил:
— Будете работать три раунда, имейте в виду. — И рубанул воздух ладонью. — Бокс!
Федорук атаковал смело и напористо. Первую минуту Андрей был вяловат, отходил. Было такое впечатление, что он запаздывает с защитой, но Женя ни разу не сумел попасть в него.