«Может Байгол его ослепит…» — не очень уверенно предложил внутренний голос.
«Нет. Байгол не панацея, — грустно констатировал старший помощник. — Ну, ослепит он его, а кто даст гарантию, что я разряжу купол серпом быстрее, чем Жаба очухается. А как только он в себя придет — стрелять начнет. И тут уж, что сдохнет раньше — шкира, или купол. Но, никакой уверенности, что — купол. Нет, если бы шкира была в порядке, — вздохнул Денис, — то плевать я хотел на всю его бижутерию и стационарный купол, но, сейчас не поплюешь — ветер в харю…»
«Так что делать-то будем!?» — остановил грустные размышления носителя внутренний голос.
«Не знаю что делать. Вот если бы… — мечтательно протянул старший помощник, — была у меня пара-тройка автоматчиков, поставил бы их перед дверью — они бы за два рожка этот купол разрядили, а третьим все защитные артефакты на Жабе выбили… И тут выхожу я с дыроколом!»
«И в белом смокинге — ухмыльнулся внутренний голос, но долго резвится не стал, а сходу внес конструктивное дополнение в мечту владельца: — Лучше взять омоновцев, — авторитетно заявил он. — Жаба же тоже будет пулять чем-нибудь, а у этих щиты есть!»
«А еще лучше — камикадзе! — улыбнулся Денис. — Они Жабу телами задавят и в крови утопят! Но, я и на автоматчиков согласен — так и тех нет…» — снова загрустил он.
«Как ты сказал — „камикадзе“?» — напряженным тоном переспросил голос.
«Да. А что?» — удивился старший помощник, не понимая с чего бы это голос вдруг напрягся.
«Есть у нас камикадзе!» — торжественно объявил внутренний голос.
«Откуда… — начал было Денис и осекся. — Ты имеешь в виду…»
«Да!»
«Байгол! Волк! — мгновенно среагировал старший помощник. — Сколько живых на первом этаже?»
«Женщин считать?» — уточнил мертвый шаман.
«Нет».
«Девять».
«Их нужно привести в чувство и пригнать сюда!»
«Я не умею приводить, — тут же пошел в отказ Небесный Волк. — Я только придушить!»
«Я попробую!» — не без патетики объявил Байгол и это прозвучало так же пафосно, как ленинское: «Есть такая партия!» (если это правда, конечно, а не очередной обман официальных историков).
Пока мертвый шаман приводил в чувство «добровольцев», старший помощник тоже груши не околачивал — для начала он извлек из рюкзака «чертов серп», затем закрыл все двери, кроме ведущих на лестницы, а напоследок зажег несколько масляных фонарей — в доме их хватало.
Денис беспокоился о здоровье «камикадзе» — он не хотел, чтобы они метались без толку, как овцы в загоне и не дай бог, переломали ноги. «Добровольцы» должны были видеть куда бегут, а вот когда достигнут места назначения и повиснут на куполе пентаграммы, то могут делать со своими конечностями и прочими жизненно важными органами все, что захотят — кто он такой, старший помощник, чтобы что-либо им запрещать? Никто! Так что — имеют право. У нас свобода воли!
Через пару минут после того, как Денис закончил свои приготовления, раздался голос Байгола:
«У меня все готово. Поднимать?»
«Давай!»
Чтобы не плодить лишних сущностей, старший помощник включил имидж Шрама — его тут ждали — пусть на него и любуются. При виде страшного врага и мертвых тел, распростертых на полу, «камикадзе» сбились в тесную кучу, словно бараны в кошаре, вокруг которой воют волки и, оцепенев от ужаса, затравленно уставились на Дениса. Но, как показала практика, не того они боялись!
Как только из ниоткуда возникла Адская Собака, во всем своем великолепии сияющих глаз и огненной морды, а потом еще и рыкнула, все оцепенение слетело с «добровольцев», как осенняя листва под порывами ураганного ветра, и набирая скорость и подвывая от страха, они помчались туда, куда требовалось старшему помощнику — сначала на второй этаж, потом — на третий и, наконец — в комнату с открытой дверью, где располагалась Золотая Жаба. Вслед за ними мчался Адский Пес, а замыкал кортеж старший помощник, включивший режим невидимости. Его выдавали только дырокол и серп, но он надеялся, что в общей суматохе, Жабе будет не до таких нюансов.
Как только «камикадзе» облепили защитный купол, Денис тут же устроился у них в ногах и стал тыкать в стационарную защиту серпом со скоростью челнока швейной машинки. Пузырь замерцал, заискрил, словно электросварочный аппарат, и это, наконец, вывело главу «Детей Ночи» из оцепенения, в которое он впал при виде соратников, навалившихся толпой на защитный периметр.