— Как тебя звать, красавчик? Ее бывшего, — она кивнула на Киру, — Дэн звали, но ты посимпатичней будешь!
— Я, — солидно откашлялся старший помощник, — артист больших и малых оперных театров. И мое имя слишком известно, чтобы его называть! — Закончив свою короткую, но не побоимся этого слова — выразительную речь, Денис поднял бровь и уставился на рыжую красавицу, как гибэдэдешник, тормознувший «Porsche Panamera» с элитной эскортницей, превысившей разрешенную скорость на сто километров в час, и ожидающий какие будут предложения — натурой будет расплачиваться нарушительница, или деньгами.
Тира в первое мгновение даже рот приоткрыла от изумления, слушая Дениса, а потом заразительно засмеялась. А пожалуй, если назвать вещи своими именами — заржала, как лошадь.
— Ну ты и фрукт! — по-простому, без великосветских выкрутасов, выразила свой восторг девушка, после того, как отсмеялась и смахнула выступившую слезинку.
— Рад, что тебе понравилось, — ухмыльнулся старший помощник.
— Когда она тебя выгонит, — продолжила резвиться Тира, — перебирайся ко мне. Не пожалеешь!
Денис собрался ответить что-нибудь в стиле: «Как только, так сразу!», или «Обязательно!», или еще что-то в этом духе, но не успел.
— Убью обоих! — пообещала Кира и сказала она это в шутку, или нет, старший помощник не понял. Для себя решил, что проверять не будет. Ведь целители… — они такие… скальпелем можно и абсцесс вскрыть и отрезать последнее висящее. Злить целителя — себе дороже. Тем более, что по сведеньям старшего помощника, ничего похожего на клятву Гиппократа местные медработники не давали. Впрочем, когда и кого такие клятвы останавливали — и органами у нас торгуют и операции ненужные делают, а ведь клялись, суки.
Пара фаллоимитаторов, из эскорта Тиры и Лиры — накачанные такие ребятишки со смазливыми мордами, смотрели на панибратское общение Дениса с целительницами, широко распахнув глаза от изумления. Наверно такими глазами могли бы смотреть мушкетеры, охранявшие Версаль, или Лувр, во время очередного бала, на своего коллегу, фамильярно похлопывающего по попе герцогиню де Шеврез, или саму королеву. Хотя нет — сравнение недостаточно сильное, чтобы передать степень изумления эскортников — правильнее будет так: как смотрели бы гвардейцы кардинала, охраняющие дворец, на мушкетера похлопывающего по попе герцогиню де Шеврез, или саму королеву.
Впрочем, старшего помощника душевные потрясения «коллег» волновали не сильно — проблемы индейцев шерифа не волнуют. Кроме огромного изумления в глазах молодых людей там присутствовала такая же огромная зависть. Злобы, а тем более ненависти не было, а вот зависть имела место быть. В первый момент Денис не понял, откуда она взялась, но уже во второй, припомнив слова Киры, что чем больше эмблема — тем дороже ценится, пришел к выводу, что отыскал корень зла. Уловил, так сказать, откуда ноги растут.
Дело было в том, что на груди эскортников Тиры и Лиры тоже красовались золотые эмблемы — тоже птички с бриллиантовыми коронами, но не совы, разумеется, а какие-то другие. Знатным орнитологом старший помощник ни в коей мере не был, да даже почетным и то не был, поэтому что это были за птички сказать бы затруднился. Обе были похожи на воробьев… или на синичек… или хрен знает на кого — птички и птички.
Дело было в другом — сова, украшавшая грудь Дениса, была раза в три, если не в четыре, побольше, чем эмблемы «коллег». Соответственно и цепи у них были покороче, да и звенья поменьше. Как говорится: и труба пониже и дым пожиже. Отсюда, скорее всего и зависть. Впрочем и на это старшему помощнику было наплевать — у носорога плохое зрение, но это не его проблемы. Завидуют? — и хрен-то с ними — пусть завидуют — их проблемы.
Закончив целоваться, обниматься и пререкаться с Денисом (последнее к Лире не относилось — блондинка вела себя прилично), целительницы гуртом отправились на аудиенцию к Лорду-Адмиралу. Noblesse oblige — требовалось пойти на поклон к хозяину вечера и засвидетельствовать почтение — иначе посещение бала не было бы засчитано.
У Машины Времени есть композиция «Имитация», так вот аудиенция была чистой воды имитацией. Фин Алва Джерд — как бы абсолютный монарх, оказывал как бы благосклонность своим как бы верноподданным: Кире Ни Эль, Тире Ни Эль и Лире Ни Эль — так, по крайней мере, все эти танцы с бубном выглядели со стороны. На самом же деле вся эта четверка невербально демонстрировала друг другу, что прежние договоренности пока соблюдаются и переходить к военным действия причин нету.