"Доволен?" — полюбопытствовал голос.
"С фига? — удивился Денис. — Дворцовый парк накрылся. Чему радоваться!?!"
"Ну-у… моральное удовлетворение…" — протянул голос.
"Толку-то с него… — отмахнулся старший помощник. — Ты же знаешь — я грубый материалист!"
Наевшись, требовать продолжения банкета Денис не стал, хотя после того, как спрятал под одеждой Асмартанский Амулет и стал юридически свободным перцем, на него с интересом стали поглядывать молодые симпатичные девушки, причем наличие подозрительных пятен на лице и одежде старшего помощника, от которых он так и не избавился по причине врожденного пофигизма — не мешают и хрен-то с ними, их нисколько не смущало.
Истины ради надо заметить, что не очень молодые и не очень симпатичные барышни тоже были замечены в этом извечном женском занятии. Такая смена знака с минуса на плюс — то глаза отводят и шарахаются, то глазки строят была Денису не очень понятна, но что было, то было.
"Все просто, старик, — цинично ухмыльнулся голос. — Нажрались бабоньки — вот у них в одном месте и засвербело!"
"Ну-у… фиг знает…" — несколько недоверчиво отозвался старший помощник.
"Да я точно тебе говорю, Димон! — загорячился голос. — Я сто раз так делал!"
Развивать дискуссию старший помощник не стал, он щедро расплатился с официанткой, оставив ей богатые чаевые и направился на выход. Метрдотель, в отличие от поднабравшихся барышень, градус своей симпатии к Денису не повысил, а судя по ощущениям старшего помощника, скорее даже понизил, загнав куда-то под плинтус.
Когда Денис проходил мимо, тот не только не улыбнулся и не попросил заходить еще, а наоборот — отвернулся и спиной выразил пожелание никогда больше не видеть старшего помощника гостем вверенного его попечению заведения общепита.
Впрочем, Денис нисколечко на него не обиделся — он прекрасно понимал метрдотеля. Когда сначала в ресторан заходят сразу три Высокие Целительницы — высокостатусные, постоянные и очень щедрые посетительницы, вместе с молодым человеком, затем приходит еще один, слегка окровавленный, и демонстрируя эмблему Высокой Госпожи Киры Ни Эль требует проводить его к их столику, а затем вся четверка, пришедшая ранее, в спешке покидает ресторан в растрепанных чувствах, отношение к этому — окровавленному, который явно и послужил причиной демарша, хорошим быть не может. Сколько времени пройдет, пока Высокие Целительницы забудут об инциденте и вернутся, неизвестно, а все это время, из-за их отсутствия, заведение будет терять статус и соответственно — прибыль. Ларчик открывался просто.
Выбравшись наружу, старший помощник "поймал такси" и озвучил цель поездки — гостиницу "У медведя". С выбором места ночлега Денис не мучился — в Балтане он жил только в двух местах — дворце Киры и вышеназванном отеле. Первое место, по известным причинам, было недоступно, оставалось только второе, потому что искать ночью что-то третье было не с руки. Конечно, можно было бы напроситься переночевать во дворец Снежной Королевы, точнее говоря — ее дядюшки, но общаться с кем-либо, что непременно пришлось бы в этом случае, старшему помощнику не хотелось. Поэтому альтернативы "У медведя" не было.
Извозчик начал было торговаться, что цель поездки находится не совсем в черте Золотого Города и он побаивается ночью туда ехать и надо бы прибавить к обычной цене еще столько же, однако Денис, обмануть которого было сложно, а называя вещи своими именами — практически невозможно (практически потому что наверняка существовали способы это сделать, просто старший помощник с ними еще не сталкивался), почувствовал, что кучер врет и явно преувеличивает опасность поездки. Идти у него на поводу Денис не стал — не то настроение было и вместо обещания двойного тарифа, сделал соответствующее лицо и доверительно сообщил вознице, что он не того боится. После этого заявления дискуссия о цене поездки заглохла сама собой и экипаж тронулся в путь.
На сей раз Холдол особого энтузиазма, как при первом знакомстве, при виде старшего помощника не проявил — знал "медведь", что на этого постояльца в смысле дополнительного навара рассчитывать нечего, где сядешь, там и слезешь — свое бы не потерять. Он помнил, что этот тощий юнец жрет в три горла, особенно, если на халяву.