– Прошу вас, угощайтесь, – улыбнулся Приск, – кивнув на многочисленные деликатесы. Денис голоден не был, но в другое время и в другом месте от икры рыбы свян и сока зеленых высокогорных апельсинов он бы всяко не отказался, но место и время для угощения были не совсем удачными. Не то, чтобы старший помощник опасался, что его отравят – нет, но повторимся: береженого Бог бережет. Кстати говоря и мудрый руководитель приглашением не воспользовался и лишь приятно улыбнулся заместителю начальника Департамента Разведки:
– Спасибо, мы только что из-за стола.
В ответ Приск лишь понятливо усмехнулся, как бы говоря: «Никто вас травить не собирается, а икра и крабы очень даже вкусные, но дело ваше. Хозяин – барин!». Вслух же произнес:
– Знаю, что утром вы выходите в море… – высказавшись подобным образом, он бросил быстрый взгляд на Шэфа, проверяя, как отреагирует Лорд Атос на эти слова. Неизвестно, чего ожидал разведчик, но снова верховный главнокомандующий не оправдал его надежд. Командор остался невозмутим, как спящий Будда – даже бровью не повел, и Приск был вынужден продолжать, не дождавшись никакой реакции: – Так что не буду отнимать ваше время
… драгоценное блин…
и сразу перейду к делу. – Он внимательно посмотрел на Шэфа, потом на Дениса и добавил: – С вашего разрешения, Лорды.
«Ближе к телу, Склифосовский, – несколько раздраженно подумал Денис. – Кончай политесы разводить и говори зачем позвал!»
Несколько неоднозначная реакция старшего помощника на возникшую ситуацию объясняется просто – он за последние дни несколько сдал. Не физически, конечно же, физически он чувствовал себя превосходно, а вот душевно… Мутно было на душе у старшего помощника. Перед внутренним взором постоянно мелькали то тоскливые глаза юнги, то вырезанный экипаж «Арлекина», то Адель… – причин для душевной маеты хватало. К его огромному удивлению, расставание с девушкой оказалось весьма болезненным. Денис, искренне полагавший себя стопроцентным рационалистом, ничего подобного от себя не ожидал – да вот подишь ты… Да и «сотрудников» Серого Цеха он не простил. Умом понимал правоту мудрого руководителя, а душой не принимал. Вот так камень на душе и образовался. К счастью, методы борьбы с такими явлениями давно известны. По-крайней мере на Руси.
Попросту говоря, собирался Денис за ужином немножко напиться. Хотя, как русский человек, он понимал в глубине души всю утопичность этой идеи, потому что «напиться» и «немножко» – понятия несовместные, как гений и злодейство, так что, как ни крути, а «немножко напиться» – чистой воды оксиморон. Тут ведь как – или напиться, или нет. Немножко не получится. Однако, вопреки всем доводам рассудка, именно это Денис и собирался проделать. С одной стороны – волюнтаризм чистой воды, с другой – обещать, не значит жениться – мало ли, чего он себе понапланировал. Жизнь откорректирует любые планы.
Но, желание напиться, естественно, не являлось самоцелью. Цель была совершенно иной. Целью был здоровый сон, потому что именно с ним были определенные проблемы. Не то, чтобы полноценная бессонница – нет, до этого еще не дошло, но некоторые трудности с засыпанием имелись, крутились в голове разные мысли, мешая процессу. Денис предполагал, напившись, вырубиться, чтобы хорошенько выспаться и выбросить все лишнее из головы. Почистить, так сказать, диск от мусора. Хотелось перед отплытием быть во всеоружии, с ясной головой – мало ли чего.
Поэтому, он был совершенно не рад неожиданному приглашению. Холодным рассудком старший помощник, разумеется, понимал, что лишних знаний не бывает, что любая информация может пригодиться, но чувствам не прикажешь и это относится не только к любви. В то, что от общения с Приском будет какая-либо польза Денис совершенно не верил.
А вот в чем старший помощник был непоколебимо уверен, так это в том, что ученого учить – только портить. Все, что им с любимым руководителем надо знать про некромантскую вотчину, они и так уже знают, а чего не знают – узнают на месте, а все лишнее – от лукавого. Им с некромантами не интриги разводить, а резать гадов, а для этого, знания тонкостей престольской жизни не требуется. Нарушения местных обычаев им как-нибудь простят, а не простят – и хрен-то с ним!